Глава третья
Вредоносный друг
Первый в списке Ланъя, господин Мэй из Цзянцзо.
Хотя Сяо Цзинжуй пребывал в унынии, услышав это имя, он не мог не узнать его.
Это стихи прочитал Шу Чжунтянь – глава братства Вспыльчивого дракона, впервые встретив Мэй Чансу девять лет назад. В то время, спасая свои жизни, клан Гунсунь бежал в Цзянцзо. Преследуя их, Шу Чжунтянь пересёк реку. Мэй Чансу, новый глава союза Цзянцзо, лично вышел встретить его на берег реки Линь. Оба безоружные и без охраны они провели два дня в переговорах на пике хребта Хэ. Покинув горы, Шу Чжунтянь вернулся на север, клан Гунсунь был спасён, а имя союза Цзянцзо разнеслось по цзянху.
Два года спустя слава союза Цзянцзо не потускнела, Мэй Чансу неожиданно оказался в списке молодых господ Ланъя и очень скоро прочно обосновался на его вершине. Поскольку Мэй Чансу неохотно показывался на людях, лишь немногие видели его. Чем дальше, тем больше любопытства он вызывал. Все надеялись, что однажды им доведётся воочию узреть невиданный талант господина Мэя из Цзянцзо.
Сяо Цзинжуй усердно продвигался в списке Ланъя. Хотя причинной была не жажда превосходства, всё же ему был любопытен тот, кто неизменно стоял выше него. Представится ли ему когда-нибудь случай встретиться с ним? К сожалению, Мэй Чансу предпочитал действовать из-за занавеса и лишь изредка появлялся открыто, поэтому Цзинжую не удавалось осуществить своё желание. Прошлой зимой он проезжал Циньлин, где на скале сорвал ветвь зимней сливы и, держа её в руке, вошёл в чайную, чтобы отдохнуть. За соседним столом сидел молодой человек в белой шубе. Он не отрывал глаз от сливовой ветви, которая видимо пришлась ему по душе. Недолго думая, Цзинжуй подарил ему цветок. Полмесяца спустя в горах Линшань он случайно вновь повстречался с ним в обители Свежего ветра. Они признали друг друга и довольно долго вели беседу, после чего расстались. Это были лишь краткие встречи, которые вскоре забылись, а потому он никогда не упоминал о них семье и друзьям. Ему и в голову не приходило, что этот неброский любезный мужчина и есть господин Мэй из Цзянцзо, держащий в руках крупнейшую гильдию в Поднебесной.
– Наш хозяин вечно в хлопотах и не может принять вас лично. Если молодые господа не возражают, просим вас за стол угоститься. Вы окажете честь союзу Цзянцзо.
Добросердечные служанки заметили, что Цзинжуй пребывал в ступоре с тех пор, как услышал имя Мэй Чансу, и чтобы не смущать его, учтиво принялись уговаривать их выпить. К тому времени у Се Би не осталось сил сопротивляться «багрянцу, освещающему покои». Видя, что Чжо Цинъяо более не отказывается, он живо отвесил поклон и поблагодарил:
– Невежливо отвергать щедрость хозяина. Прошу вас передать ему нашу признательность.
Когда служанки ответили на любезность лёгкой улыбкой, Се Би потянул братьев за стол. Подняв янтарную чарку, он сделал глоток и почувствовал, как, смочив губы, жидкость полилась в горло, винный аромат разошёлся от кончика языка, проник в голову и охватил нутро. Недаром лучшее из вин. Чжо Цинъяо всё ещё чувствовал неловкость, но по блаженному лицу Се Би понял, что пытаться оторвать того от стола – бессмысленная затея. Он пробурчал:
– Это тебе не простое вино. Как оно ни чисто, последствия могут быть тяжелы. Не увлекайся.
Но разве Се Би мог остановиться? Пусть даже он перемежал напиток закусками, сам не заметил, как выпил уже с десяток чарок. Как будто зная меру Се Би, после семнадцатой служанки больше ему не подливали, а принялись угощать Чжо Цинъяо и Сяо Цзинжуя. Хотя они оба не умели пить, всё же не могли устоять перед «багрянцем, освещающим покои» и после семи чарок уже слегка захмелели.
Зная, что в последние два дня этим троим не довелось поспать как следует, служанки развели их по покоям. То ли из-за усталости, то ли из-за опьянения они проспали до рассвета следующего дня. По пробуждении молодые господа почувствовали бодрость, удручающие мысли как рукой сняло. Они преисполнились ещё большим уважением к приёму, который оказывал гостям Мэй Чансу.
Когда братья слегка привели себя в порядок, пришёл человек в голубом платье, который встречал их вчера у городских ворот. Он с сожалением сообщил, что хозяин занят, не может проводить их и просит прощения. Принимая во внимание положение главы союза Цзянцзо, его отсутствие не было чем-то необычным. Чжо Цинъяо поспешно отклонил извинения. Двое стояли у ворот и состязались в учтивости. Се Би не мог сдержать улыбки. Потянув Цзинжуя, он прошептал:
– Цинъяо что твой старикашка. И не скажешь, что он из цзянху. Как по мне, так ему самое место в Ведомство ритуалов.
У Чжо Цинъяо был острый слух. Повернув голову, он окинул Се Би взглядом, однако завершил затянувшийся обмен любезностями и попрощался. Человек в голубом подвёл коня, оставленного Цзинжуем на подворье.
Покинув усадьбу, троица отдала должное приёму Мэй Чансу, но из уважения сказано было немногое. Подстёгивая лошадей, они вернулись на казённый тракт и вскорости выехали на распутье. Чжо Цинъяо беспокоился о жене и торопился обратно в Цзиньлин, а Сяо Цзинжуй не хотел пока возвращаться домой к родителям. К тому же, это Чжо Динфэн получил приглашение на день рождения. Он не мог позволить Се Би, не имеющему отношения к цзянху, отправится туда одному, а потому решил ехать в горы Лэйшань вместе с ним. После взаимных наставлений они расстались.
Верхом путь от Сюньяна до гор Лэйшань занимал чуть более полумесяца, времени у них было вдосталь. Всю дорогу Се Би измышлял бесчисленные способы рассмешить Цзинжуя. Последний понимал его добрые намерения и всеми силами подыгрывал, поэтому настроение вовсе не было мрачным.
После полудня они въехали в Маан и медленно двигались по улице в поисках приятного подворья для ночлега. Внезапно из-за спины раздался оклик: "Цзинжуй!". Затем какая-то тень метнулась к ним и почти сбила Цзинжуя с ног.
– Цзинжуй, ты как? В порядке? – затараторил человек. – Я вчера услышал, что барышня Юнь выходи замуж за другого. Я подумал, что ты наверняка страдаешь, и тотчас отправился к тебе, но не знал где искать. Кто бы мог подумать, что я наткнусь на тебя сегодня?! Как ты? Держишься?
Цзинжуй вырвался из рук этого человека и прохладно произнёс:
– У меня всё хорошо, всё уже в порядке.
– Как же так? – тот человек вылупил глаза. – Разве я тебя не знаю? Ты был так увлечён барышней Юнь. Не пострадав с полгода, лучше тебе не станет. Не волнуйся, можешь излить мне душу. Зачем ещё нужны друзья? Чтобы утешать в тяжёлую пору. Идём, я выпью с тобой. Опьянение принесёт облегчение.
Более Се Би не мог сохранять вид сына почтенного хоу, поэтому закатил глаза и покачал головой. Ох уж этот Янь Юйцзинь, легкомыслие его лишь растёт с каждым днём. Сам он осторожничал весь день, а стоило тому объявиться, как разбередил рану.
– Я действительно в порядке, – Сяо Цзинжуй знал, что таков нрав его друга, и совсем не разозлился. – Куда ты направляешься? – произнёс он, подавив сердечную боль.
– У меня нет никаких срочных дел. А ты? Куда собрался ты?
– Мы со вторым братом едем в Лэйшань поздравить бабушку Дин.
– Тогда я с вами!
– Уместно ли это? – Цзинжуй был в затруднении. – Бабушка Дин из цзянху. Взять второго брата ещё куда ни шло. Как-никак, всем известно, что Чжо и Се в хороших отношениях, ты же...
– А что я? Я не считаюсь человеком цзянху? – Янь Юйцзинь был недоволен. – Я странствовал не меньше твоего.
– Умоляю, молодой господин Янь, что ты зовёшь странствованием по цзянху? – Се Би рассмеялся. – Те двое за лотком с горячими лепёшками, трое на втором этаже чайной и двое в шерстяной лавке. Они же все –телохранители, которые в тайне тебя стерегут? Кто возьмёт такую докуку, как ты, с собой в путешествие?
– Посмотри на себя! Ты разве сильнее меня? Если бы не Цзинжуй, за тобой бы тоже толпа таскалась!
– Потому-то я никогда и не зову себя человеком цзянху. Смирись. Юнцы, подобные нам, вне зависимости от того, совершенствуемся мы в гражданском поприще или военном, кроме разве что совсем безнадёжных, рано или поздно должны поступить на службу ко двору. А раз в конечном счёте мы станем чиновниками, то люди цзянху естественно не захотят с нами водиться. Слышал, твой отец собирается пропихнуть тебя в императорскую охрану?
– Так и есть, – Янь Юйцзинь помрачнел. – Стоило мне отказаться, как он поколотил меня. А вот Цзинжуй – птица вольная. Император позволил ему выбирать: служить при дворе или странствовать по цзянху. Скажи, почему мне не посчастливилось при рождении отхватить два положения?
– Что кому на роду написано, – Се Би подтолкнул его. – Пошевеливайся, мы собираемся остановиться на постоялом дворе.
– Цзинжуй, Цзинжуй, – Юйцзинь намертво вцепился в друга. – Возьми меня с собой. Я прогоню охрану. Дома не будут волноваться, если я с тобой. К тому же, у тебя сейчас тяжёлые времена, я должен быть рядом.
Сяо Цзинжуй, который рос вместе с ним, знал, что этот человек довёл умение нытья до невероятных высот. Ему не хотелось тратить силы понапрасну, и он кивнул. По правде, Се Би тоже нравилась открытость сына императорского шурина – его присутствие не помешает. Нарочно подразнив его, он больше ничего не прибавил. Янь Юйцзинь радостно отправился вычищать телохранителей.
Они переночевали в Маане и выехали после завтрака. Одежда Сяо Цзинжуя и Се Би была очень простой, лишь Янь Юйцзинь вырядился в пух и прах. Не хватало лишь таблички «Десятый в списке молодых господ».
– Забудь, пусть покичится несколько дней. Думаю, в следующем году он вылетит из списка, – Се Би невольно вздохнул, оглядываясь на тащившихся вдалеке людей. – Эти телохранители чересчур осторожничают. С первого взгляда понятно, что он из влиятельной семьи. Никто не станет задевать его.
– Он попал в список только в этом году лишь из-за своих легкомыслия и праздности. Ты ведь и сам понимаешь, что ни происхождением, ни одарённостью, ни нравом, ни наружностью он мне не уступает, – прервал его Цзинжуй. – Из пяти списков Ланъя в список молодых господ попасть проще всего. Хотя талантов в Поднебесной не пересчитать, чтобы зваться молодым господином самое важное – происхождение. Круг сразу сжимается. Попадание в этот список наполовину зависит от рождения, чему тут радоваться?
– Ты слишком скромничаешь. Я тоже знатного происхождения, почему же в списке нет моего имени? – хотя Се Би и возражал, но в глубине души понимал правдивость слов Цзинжуя. Несмотря на то, что Мэй Чансу был первым в списке молодых господ, не будь он главой союза Цзянцзо, вряд ли его бы так ценили в цзянху.
– О чём вы разговариваете? – Янь Юйцзинь, который вдоволь накрасовался, подстегнул коня и, подъехав, задал вопрос.
– Мы говорим о том, что из пяти списков Ланъя список молодых господ менее уважаем, – улыбнулся Се Би.
Вопреки ожиданиям, Янь Юйцзинь не разозлился, а, покивав, сказал:
– По сравнению с остальными четырьмя так и есть. Половина самых видных людей в списке молодых господ также есть и в других списках. К примеру, Бо Жочжэнь из Цзяндуна. Он седьмой в списке воинов. Или Цинь Юэ – молодой господин Смеющегося меча. Хотя он пятый, но в списке мастеров девятый. В цзянху Цинь Юэ куда известнее, чем Цзинжуй, занимающий второе место. Такие, как я, хотя и пролезают в список, но люди видят в нас лишь сыновей знатных родителей и не придают значения. Поэтому я так до сих пор и не получил от красавицы надушенного приглашения на свидание...
– Так ты мечтал попасть в список ради знакомства с девушками, – Се Би рассмеялся. – Бить тебя надо за дурные помыслы.
– Вздор! На меня указываешь, а разве Цзинжуй хотел попасть в список Ланъя не из-за барышни Юнь? – Янь Юйцзинь раскрыл веер и стал непринуждённо обмахиваться. – И что с того? Пусть список молодых господ и уступает, но только перед остальными четырьмя. По сравнению с прочим народом мы ещё ничего. Покрасовался немного, а тебя уж и с души воротит?
– Да, да, да. Ты невероятен, – видя, как тот непрестанно вспоминает Юнь Пяоляо, Се Би поспешил перевести разговор в другое русло. – Кстати, твоя яблоня ведь заболела? Ей лучше?
– Лучше! – Янь Юйцзинь расплылся в улыбке. – А всё потому, что я каждый день лично ухаживал за ней: удобрял и мыл листья. Если бы архив Ланъя составлял список лучших садовников, я бы непременно был там.
– Ну хватит. Что ты ещё умеешь, кроме как удобрять и мыть листья? Разве ты не пожёг своими удобрениями ту цемицветковую орхидею в матушкином поместье?
– Эй, ругай да не порицай. За всю жизнь я погубил одну эту орхидею. Почему ты без конца про неё вспоминаешь?
– Да, орхидея была одна, а нарцисс? Золотое мыльное дерево? Трава пьяной рыбы? Багряное дерево долголетия?
– Ты...
Они начали шумно пререкаться, Сяо Цзинжуй решил не вмешиваться. Хотя он не подавал виду, но когда Янь Юйцзинь бездумно упоминал Юнь Пяоляо, сердце его сжималось от боли. Однако у него были родные и друзья. Чтобы не тревожить их, он не мог по своей прихоти предаваться печали. После приступа тоски он насилу ободрился и устремил взгляд на простирающиеся вокруг поля.
Се Би был внимателен по натуре. В пылу спора он всё же заметил перемену настроения старшего брата и бросил на Юйцзиня многозначительный взгляд:
– Ты ведь говорил, что прекрасно провёл время в Цяньчжоу? Произошёл какой-то забавный случай. Расскажи-ка нам.
Янь Юйцзинь был разиня, но не дурак. Он тут же ответил тем, что, посмеиваясь, потянул Цзинжуя:
– Верно, верно. Я всё хотел поделиться с тобой, но тебе было не до меня. Я повстречал великого ламу!
Сяо Цзинжуй был сметлив, разве не понимал он их намерений? Он тут же улыбнулся:
– Да, наверняка занимательно. Рассказывай скорее.
Янь Юйцзинь приосанился и приготовился излить потоки красноречия, но внезапно остановился и растерянно уставился вдаль.
– Это ещё что такое? – Се Би вытянул шею в том же направлении.
Несколько десятков всадников выехали из степи. Вид они имели воинственный, кони их мощью уподоблялись дракону. Впереди развевалось знамя: на чёрном поле серебряная хищная птица рвалась в полёт.
– Это послы Великой Юй, – понизив голос, сказал Цзинжуй, чьё лицо приняло холодное выражение.
При упоминании Великой Юй троица посерьёзнела. Они росли в холе и неге, однако происходили из благородных семейств и были прекрасно осведомлены о текущем положении дел. К тому же, у них ещё остались воспоминания о той закончившейся ничем жестокой войне, которая разразилась двенадцать лет назад между их страной и Великой Юй.
– Великая Юй отправила послов, чтобы заключить брачный союз? – немного погодя, Се Би сокрушённо вздохнул. – Надеюсь, это не двоюродная сестра Цзиннин.
Янь Юйцзинь тоже опешил на мгновение. Внезапно он мотнул головой и сказал:
– Не будем об этом, едем.
Это государственное дело, бессмысленно что-то обсуждать. Молодые господа закрыли рты и молча направили лошадей вперёд.
В полдень они остановились перекусить в небольшом уездном городке. На въезде было довольно оживлённо. Путники спешились и стали прогуливаться в поисках харчевни. Се Би шёл впереди и внезапно увидел чисто выметенное двухэтажное строение, перед входом которого было вывешено полотнище с вышитым иероглифом «вино». Он позвал:
– Идите сюда. Судя по виду, это наверняка лучшая харчевня в городе. Зайдём, я умираю от голоду.
Это предложение не встретило возражений, они приблизились к зданию. Увиденное повергло их в изумление.
Это действительно была харчевня, однако вернее было сказать «когда-то была харчевня». Резная деревянная дверь сломанная валялась на земле, насколько хватало глаз в зале царил беспорядок. Не говоря уже о разбитой посуде, не было даже одного целого стула или стола. Похоже, это был не набег. Кто-то устроил здесь жаркую потасовку.
– Как жаль, разгромили отличную харчевню. – Янь Юйцзинь покачал головой. – Идёмте, спросим в ближайшей чайной, что стряслось.
Троица развернулась и вошла в чайную, которая расположилась напротив. Вопреки ожиданиям, она оказалась забита. Пуставало лишь несколько столов. К ним подошёл худощавый слуга, на вид весьма способный малый. Рассадив их, он спросил, какой чай подать.
– Заварите ваш лучший чай, – отделался Янь Юйцзинь и тут же спросил, – Что случилось в харчевне напротив? Кто-то её разгромил?
Только половой собрался ответить, как рядом кто-то ударил по столу и закричал:
– Я считаю, сановник Сун слишком мягок. Эти послы из Юй так распоясались: разнесли харчевню и народ поколотили, а он их вот так отпустил!
Повернув голову, они увидели рослого детину, кипящего от гнева. Его миролюбивый спутник принялся убеждать его:
– Сановник Сун – всего лишь начальник уезда. Лишь бы посольство мирно проехало и ладно. К тому же, среди посольских есть несколько превосходных воинов. Реши сановник Сун проявить твёрдость, чего бы он добился?
– К тому времени герой Цзи из союза Цзянцзо прослышал о случившемся и явился на место, – усмехнулся детина. – Он всё-таки седьмой в списке мастеров Ланъя. Найдётся ли в этом порченом посольстве хоть один равный ему? Только вот, как бы ни был влиятелен союз Цзянцзо, а всё равно это лишь братство цзянху. Обычно они не идут против властей. Сановник Сун приказал ему остановиться, и ему ничего не оставалось, как подчиниться.
Тут в разговор вмешался человек, сидящий через стол:
– Это правда, что сановник Сун хотел свести происшествие на нет, но герой Цзи мог и не одолеть посольского бойца.
Сейчас в чайной сидели в основном местные жители и некоторые из них были свидетелями разгрома в харчевне. Даже если они ничего не знали, сетования детины помогли им в общих чертах разобраться в произошедшем. Не было никого, кто бы не возмутился. Все посмотрели на говорившего. Тот сидел у квадратного стола, расположенного у прохода. Старик лет пятидесяти с седой бородёнкой. Рядом с ним чистенькая девочка.
– Деда, среди тех сердитых дядь был сильный боец? Сильнее, чем подошедший позднее дядя Цзи? – девочка, задрав голову, задала засевший у всех вопрос.
– Да, – старик поднял чашку, но не стал пить. – Помнишь историю о списке Ланъя, которую тебе рассказала тётка Жун?
– Помню.
– Этот дядюшка Цзи седьмой в списке мастеров, однако на стороне противника был пятый.
Все присутствующие тотчас загалдели. Каждый, кто имел хоть маломальский опыт в цзянху, знал пятого мастера в списке Ланъя.
«Золотой Орёл Чай Мин?», – подумал Цзинжуй. «Он тоже входит в посольство?».
Девочка моргнула и снова спросила:
– Говорят, эти дяди приехали из Великой Юй. У них тоже есть кто-то в списке Ланъя?
Вопрос был наивен, но так как задала его малолетка, никто не посмеялся над ней.
– Глупышка, разве тётя тебе не объяснила? В списке Ланъя оцениваются герои и красавицы со всего мира, а они есть не только в нашей Великой Лян, – старик терпеливо продолжил, – Просто у нас их немного больше. Нынешний первый мастер боевых искусств Сюань Бу из Великой Юй.
Кто-то нетерпеливо спросил:
– Почтенный господин, вы уверены, что Золотой Орёл Чай Мин был там?
– Я исходил весь мир вдоль и поперёк. Нет у меня других умений, но людей я помню накрепко, – старик улыбнулся. – Прежде я видел Чай Мина три раза, как же тут ошибиться?
– Так отчёго весь сыр бор? – перебил его Янь Юйцзинь. – Они послы на нашей земле. Неужели нет у них и капли здравого смысла?
– Кто знает? – подхватил толстяк. – Они заказали пять столов, всё было тихо-мирно. Внезапно поднялась суматоха. Послы заявили, будто кто-то стащил их верительную грамоту. Они закрыли харчевню, чтобы обыскали всех. Думаете, кто-нибудь послушно позволит им себя обшаривать? Так драка и началась. Потом один за другим прибыли сановник Сун и люди из союза Цзянцзо и навели порядок. Юйцы же сами виноватые давай бочку катить и угрожать. Сановник Сун уступил и позволил провести обыск, но среди гостей были женщины, а в посольстве их не было. Он хотел послать за служащей, но юйцы его оскорбили – сказали, что веры ему нет. Тут все вспылили, драка едва не пошла по новой. Герой Цзи стал с ними спорить, да и среди посольских нашёлся человек, который уговаривал решить дело миром. В итоге грамоты не нашли, и женщин не обыскивали. Ущерба юйцы не возместили и убрались как ни в чём не бывало.
– Это неразумно! – Се Би молодецки ударил по столу. – На каком основании они утверждали, что грамота пропала в той харчевне? К тому же, о существовании этой грамоты известно только с их слов!
– Это верно, – от такой зацепки все вновь воспылали гневом, зашумели и загалдели разом.
Однако Сяо Цзинжуй не присоединился ко всеобщему возбуждению. Взгляд его был неотрывно прикован к углу чайной.
Хотя Сяо Цзинжуй пребывал в унынии, услышав это имя, он не мог не узнать его.
Проходит излучины реки Линь благоуханьем. Повсюду известны исхоженные героями пути. Пред господином Мэем Цзянцзо голову склонил. |
Два года спустя слава союза Цзянцзо не потускнела, Мэй Чансу неожиданно оказался в списке молодых господ Ланъя и очень скоро прочно обосновался на его вершине. Поскольку Мэй Чансу неохотно показывался на людях, лишь немногие видели его. Чем дальше, тем больше любопытства он вызывал. Все надеялись, что однажды им доведётся воочию узреть невиданный талант господина Мэя из Цзянцзо.
Сяо Цзинжуй усердно продвигался в списке Ланъя. Хотя причинной была не жажда превосходства, всё же ему был любопытен тот, кто неизменно стоял выше него. Представится ли ему когда-нибудь случай встретиться с ним? К сожалению, Мэй Чансу предпочитал действовать из-за занавеса и лишь изредка появлялся открыто, поэтому Цзинжую не удавалось осуществить своё желание. Прошлой зимой он проезжал Циньлин, где на скале сорвал ветвь зимней сливы и, держа её в руке, вошёл в чайную, чтобы отдохнуть. За соседним столом сидел молодой человек в белой шубе. Он не отрывал глаз от сливовой ветви, которая видимо пришлась ему по душе. Недолго думая, Цзинжуй подарил ему цветок. Полмесяца спустя в горах Линшань он случайно вновь повстречался с ним в обители Свежего ветра. Они признали друг друга и довольно долго вели беседу, после чего расстались. Это были лишь краткие встречи, которые вскоре забылись, а потому он никогда не упоминал о них семье и друзьям. Ему и в голову не приходило, что этот неброский любезный мужчина и есть господин Мэй из Цзянцзо, держащий в руках крупнейшую гильдию в Поднебесной.
– Наш хозяин вечно в хлопотах и не может принять вас лично. Если молодые господа не возражают, просим вас за стол угоститься. Вы окажете честь союзу Цзянцзо.
Добросердечные служанки заметили, что Цзинжуй пребывал в ступоре с тех пор, как услышал имя Мэй Чансу, и чтобы не смущать его, учтиво принялись уговаривать их выпить. К тому времени у Се Би не осталось сил сопротивляться «багрянцу, освещающему покои». Видя, что Чжо Цинъяо более не отказывается, он живо отвесил поклон и поблагодарил:
– Невежливо отвергать щедрость хозяина. Прошу вас передать ему нашу признательность.
Когда служанки ответили на любезность лёгкой улыбкой, Се Би потянул братьев за стол. Подняв янтарную чарку, он сделал глоток и почувствовал, как, смочив губы, жидкость полилась в горло, винный аромат разошёлся от кончика языка, проник в голову и охватил нутро. Недаром лучшее из вин. Чжо Цинъяо всё ещё чувствовал неловкость, но по блаженному лицу Се Би понял, что пытаться оторвать того от стола – бессмысленная затея. Он пробурчал:
– Это тебе не простое вино. Как оно ни чисто, последствия могут быть тяжелы. Не увлекайся.
Но разве Се Би мог остановиться? Пусть даже он перемежал напиток закусками, сам не заметил, как выпил уже с десяток чарок. Как будто зная меру Се Би, после семнадцатой служанки больше ему не подливали, а принялись угощать Чжо Цинъяо и Сяо Цзинжуя. Хотя они оба не умели пить, всё же не могли устоять перед «багрянцем, освещающим покои» и после семи чарок уже слегка захмелели.
Зная, что в последние два дня этим троим не довелось поспать как следует, служанки развели их по покоям. То ли из-за усталости, то ли из-за опьянения они проспали до рассвета следующего дня. По пробуждении молодые господа почувствовали бодрость, удручающие мысли как рукой сняло. Они преисполнились ещё большим уважением к приёму, который оказывал гостям Мэй Чансу.
Когда братья слегка привели себя в порядок, пришёл человек в голубом платье, который встречал их вчера у городских ворот. Он с сожалением сообщил, что хозяин занят, не может проводить их и просит прощения. Принимая во внимание положение главы союза Цзянцзо, его отсутствие не было чем-то необычным. Чжо Цинъяо поспешно отклонил извинения. Двое стояли у ворот и состязались в учтивости. Се Би не мог сдержать улыбки. Потянув Цзинжуя, он прошептал:
– Цинъяо что твой старикашка. И не скажешь, что он из цзянху. Как по мне, так ему самое место в Ведомство ритуалов.
У Чжо Цинъяо был острый слух. Повернув голову, он окинул Се Би взглядом, однако завершил затянувшийся обмен любезностями и попрощался. Человек в голубом подвёл коня, оставленного Цзинжуем на подворье.
Покинув усадьбу, троица отдала должное приёму Мэй Чансу, но из уважения сказано было немногое. Подстёгивая лошадей, они вернулись на казённый тракт и вскорости выехали на распутье. Чжо Цинъяо беспокоился о жене и торопился обратно в Цзиньлин, а Сяо Цзинжуй не хотел пока возвращаться домой к родителям. К тому же, это Чжо Динфэн получил приглашение на день рождения. Он не мог позволить Се Би, не имеющему отношения к цзянху, отправится туда одному, а потому решил ехать в горы Лэйшань вместе с ним. После взаимных наставлений они расстались.
Верхом путь от Сюньяна до гор Лэйшань занимал чуть более полумесяца, времени у них было вдосталь. Всю дорогу Се Би измышлял бесчисленные способы рассмешить Цзинжуя. Последний понимал его добрые намерения и всеми силами подыгрывал, поэтому настроение вовсе не было мрачным.
После полудня они въехали в Маан и медленно двигались по улице в поисках приятного подворья для ночлега. Внезапно из-за спины раздался оклик: "Цзинжуй!". Затем какая-то тень метнулась к ним и почти сбила Цзинжуя с ног.
– Цзинжуй, ты как? В порядке? – затараторил человек. – Я вчера услышал, что барышня Юнь выходи замуж за другого. Я подумал, что ты наверняка страдаешь, и тотчас отправился к тебе, но не знал где искать. Кто бы мог подумать, что я наткнусь на тебя сегодня?! Как ты? Держишься?
Цзинжуй вырвался из рук этого человека и прохладно произнёс:
– У меня всё хорошо, всё уже в порядке.
– Как же так? – тот человек вылупил глаза. – Разве я тебя не знаю? Ты был так увлечён барышней Юнь. Не пострадав с полгода, лучше тебе не станет. Не волнуйся, можешь излить мне душу. Зачем ещё нужны друзья? Чтобы утешать в тяжёлую пору. Идём, я выпью с тобой. Опьянение принесёт облегчение.
Более Се Би не мог сохранять вид сына почтенного хоу, поэтому закатил глаза и покачал головой. Ох уж этот Янь Юйцзинь, легкомыслие его лишь растёт с каждым днём. Сам он осторожничал весь день, а стоило тому объявиться, как разбередил рану.
– Я действительно в порядке, – Сяо Цзинжуй знал, что таков нрав его друга, и совсем не разозлился. – Куда ты направляешься? – произнёс он, подавив сердечную боль.
– У меня нет никаких срочных дел. А ты? Куда собрался ты?
– Мы со вторым братом едем в Лэйшань поздравить бабушку Дин.
– Тогда я с вами!
– Уместно ли это? – Цзинжуй был в затруднении. – Бабушка Дин из цзянху. Взять второго брата ещё куда ни шло. Как-никак, всем известно, что Чжо и Се в хороших отношениях, ты же...
– А что я? Я не считаюсь человеком цзянху? – Янь Юйцзинь был недоволен. – Я странствовал не меньше твоего.
– Умоляю, молодой господин Янь, что ты зовёшь странствованием по цзянху? – Се Би рассмеялся. – Те двое за лотком с горячими лепёшками, трое на втором этаже чайной и двое в шерстяной лавке. Они же все –телохранители, которые в тайне тебя стерегут? Кто возьмёт такую докуку, как ты, с собой в путешествие?
– Посмотри на себя! Ты разве сильнее меня? Если бы не Цзинжуй, за тобой бы тоже толпа таскалась!
– Потому-то я никогда и не зову себя человеком цзянху. Смирись. Юнцы, подобные нам, вне зависимости от того, совершенствуемся мы в гражданском поприще или военном, кроме разве что совсем безнадёжных, рано или поздно должны поступить на службу ко двору. А раз в конечном счёте мы станем чиновниками, то люди цзянху естественно не захотят с нами водиться. Слышал, твой отец собирается пропихнуть тебя в императорскую охрану?
– Так и есть, – Янь Юйцзинь помрачнел. – Стоило мне отказаться, как он поколотил меня. А вот Цзинжуй – птица вольная. Император позволил ему выбирать: служить при дворе или странствовать по цзянху. Скажи, почему мне не посчастливилось при рождении отхватить два положения?
– Что кому на роду написано, – Се Би подтолкнул его. – Пошевеливайся, мы собираемся остановиться на постоялом дворе.
– Цзинжуй, Цзинжуй, – Юйцзинь намертво вцепился в друга. – Возьми меня с собой. Я прогоню охрану. Дома не будут волноваться, если я с тобой. К тому же, у тебя сейчас тяжёлые времена, я должен быть рядом.
Сяо Цзинжуй, который рос вместе с ним, знал, что этот человек довёл умение нытья до невероятных высот. Ему не хотелось тратить силы понапрасну, и он кивнул. По правде, Се Би тоже нравилась открытость сына императорского шурина – его присутствие не помешает. Нарочно подразнив его, он больше ничего не прибавил. Янь Юйцзинь радостно отправился вычищать телохранителей.
Они переночевали в Маане и выехали после завтрака. Одежда Сяо Цзинжуя и Се Би была очень простой, лишь Янь Юйцзинь вырядился в пух и прах. Не хватало лишь таблички «Десятый в списке молодых господ».
– Забудь, пусть покичится несколько дней. Думаю, в следующем году он вылетит из списка, – Се Би невольно вздохнул, оглядываясь на тащившихся вдалеке людей. – Эти телохранители чересчур осторожничают. С первого взгляда понятно, что он из влиятельной семьи. Никто не станет задевать его.
– Он попал в список только в этом году лишь из-за своих легкомыслия и праздности. Ты ведь и сам понимаешь, что ни происхождением, ни одарённостью, ни нравом, ни наружностью он мне не уступает, – прервал его Цзинжуй. – Из пяти списков Ланъя в список молодых господ попасть проще всего. Хотя талантов в Поднебесной не пересчитать, чтобы зваться молодым господином самое важное – происхождение. Круг сразу сжимается. Попадание в этот список наполовину зависит от рождения, чему тут радоваться?
– Ты слишком скромничаешь. Я тоже знатного происхождения, почему же в списке нет моего имени? – хотя Се Би и возражал, но в глубине души понимал правдивость слов Цзинжуя. Несмотря на то, что Мэй Чансу был первым в списке молодых господ, не будь он главой союза Цзянцзо, вряд ли его бы так ценили в цзянху.
– О чём вы разговариваете? – Янь Юйцзинь, который вдоволь накрасовался, подстегнул коня и, подъехав, задал вопрос.
– Мы говорим о том, что из пяти списков Ланъя список молодых господ менее уважаем, – улыбнулся Се Би.
Вопреки ожиданиям, Янь Юйцзинь не разозлился, а, покивав, сказал:
– По сравнению с остальными четырьмя так и есть. Половина самых видных людей в списке молодых господ также есть и в других списках. К примеру, Бо Жочжэнь из Цзяндуна. Он седьмой в списке воинов. Или Цинь Юэ – молодой господин Смеющегося меча. Хотя он пятый, но в списке мастеров девятый. В цзянху Цинь Юэ куда известнее, чем Цзинжуй, занимающий второе место. Такие, как я, хотя и пролезают в список, но люди видят в нас лишь сыновей знатных родителей и не придают значения. Поэтому я так до сих пор и не получил от красавицы надушенного приглашения на свидание...
– Так ты мечтал попасть в список ради знакомства с девушками, – Се Би рассмеялся. – Бить тебя надо за дурные помыслы.
– Вздор! На меня указываешь, а разве Цзинжуй хотел попасть в список Ланъя не из-за барышни Юнь? – Янь Юйцзинь раскрыл веер и стал непринуждённо обмахиваться. – И что с того? Пусть список молодых господ и уступает, но только перед остальными четырьмя. По сравнению с прочим народом мы ещё ничего. Покрасовался немного, а тебя уж и с души воротит?
– Да, да, да. Ты невероятен, – видя, как тот непрестанно вспоминает Юнь Пяоляо, Се Би поспешил перевести разговор в другое русло. – Кстати, твоя яблоня ведь заболела? Ей лучше?
– Лучше! – Янь Юйцзинь расплылся в улыбке. – А всё потому, что я каждый день лично ухаживал за ней: удобрял и мыл листья. Если бы архив Ланъя составлял список лучших садовников, я бы непременно был там.
– Ну хватит. Что ты ещё умеешь, кроме как удобрять и мыть листья? Разве ты не пожёг своими удобрениями ту цемицветковую орхидею в матушкином поместье?
– Эй, ругай да не порицай. За всю жизнь я погубил одну эту орхидею. Почему ты без конца про неё вспоминаешь?
– Да, орхидея была одна, а нарцисс? Золотое мыльное дерево? Трава пьяной рыбы? Багряное дерево долголетия?
– Ты...
Они начали шумно пререкаться, Сяо Цзинжуй решил не вмешиваться. Хотя он не подавал виду, но когда Янь Юйцзинь бездумно упоминал Юнь Пяоляо, сердце его сжималось от боли. Однако у него были родные и друзья. Чтобы не тревожить их, он не мог по своей прихоти предаваться печали. После приступа тоски он насилу ободрился и устремил взгляд на простирающиеся вокруг поля.
Се Би был внимателен по натуре. В пылу спора он всё же заметил перемену настроения старшего брата и бросил на Юйцзиня многозначительный взгляд:
– Ты ведь говорил, что прекрасно провёл время в Цяньчжоу? Произошёл какой-то забавный случай. Расскажи-ка нам.
Янь Юйцзинь был разиня, но не дурак. Он тут же ответил тем, что, посмеиваясь, потянул Цзинжуя:
– Верно, верно. Я всё хотел поделиться с тобой, но тебе было не до меня. Я повстречал великого ламу!
Сяо Цзинжуй был сметлив, разве не понимал он их намерений? Он тут же улыбнулся:
– Да, наверняка занимательно. Рассказывай скорее.
Янь Юйцзинь приосанился и приготовился излить потоки красноречия, но внезапно остановился и растерянно уставился вдаль.
– Это ещё что такое? – Се Би вытянул шею в том же направлении.
Несколько десятков всадников выехали из степи. Вид они имели воинственный, кони их мощью уподоблялись дракону. Впереди развевалось знамя: на чёрном поле серебряная хищная птица рвалась в полёт.
– Это послы Великой Юй, – понизив голос, сказал Цзинжуй, чьё лицо приняло холодное выражение.
При упоминании Великой Юй троица посерьёзнела. Они росли в холе и неге, однако происходили из благородных семейств и были прекрасно осведомлены о текущем положении дел. К тому же, у них ещё остались воспоминания о той закончившейся ничем жестокой войне, которая разразилась двенадцать лет назад между их страной и Великой Юй.
– Великая Юй отправила послов, чтобы заключить брачный союз? – немного погодя, Се Би сокрушённо вздохнул. – Надеюсь, это не двоюродная сестра Цзиннин.
Янь Юйцзинь тоже опешил на мгновение. Внезапно он мотнул головой и сказал:
– Не будем об этом, едем.
Это государственное дело, бессмысленно что-то обсуждать. Молодые господа закрыли рты и молча направили лошадей вперёд.
В полдень они остановились перекусить в небольшом уездном городке. На въезде было довольно оживлённо. Путники спешились и стали прогуливаться в поисках харчевни. Се Би шёл впереди и внезапно увидел чисто выметенное двухэтажное строение, перед входом которого было вывешено полотнище с вышитым иероглифом «вино». Он позвал:
– Идите сюда. Судя по виду, это наверняка лучшая харчевня в городе. Зайдём, я умираю от голоду.
Это предложение не встретило возражений, они приблизились к зданию. Увиденное повергло их в изумление.
Это действительно была харчевня, однако вернее было сказать «когда-то была харчевня». Резная деревянная дверь сломанная валялась на земле, насколько хватало глаз в зале царил беспорядок. Не говоря уже о разбитой посуде, не было даже одного целого стула или стола. Похоже, это был не набег. Кто-то устроил здесь жаркую потасовку.
– Как жаль, разгромили отличную харчевню. – Янь Юйцзинь покачал головой. – Идёмте, спросим в ближайшей чайной, что стряслось.
Троица развернулась и вошла в чайную, которая расположилась напротив. Вопреки ожиданиям, она оказалась забита. Пуставало лишь несколько столов. К ним подошёл худощавый слуга, на вид весьма способный малый. Рассадив их, он спросил, какой чай подать.
– Заварите ваш лучший чай, – отделался Янь Юйцзинь и тут же спросил, – Что случилось в харчевне напротив? Кто-то её разгромил?
Только половой собрался ответить, как рядом кто-то ударил по столу и закричал:
– Я считаю, сановник Сун слишком мягок. Эти послы из Юй так распоясались: разнесли харчевню и народ поколотили, а он их вот так отпустил!
Повернув голову, они увидели рослого детину, кипящего от гнева. Его миролюбивый спутник принялся убеждать его:
– Сановник Сун – всего лишь начальник уезда. Лишь бы посольство мирно проехало и ладно. К тому же, среди посольских есть несколько превосходных воинов. Реши сановник Сун проявить твёрдость, чего бы он добился?
– К тому времени герой Цзи из союза Цзянцзо прослышал о случившемся и явился на место, – усмехнулся детина. – Он всё-таки седьмой в списке мастеров Ланъя. Найдётся ли в этом порченом посольстве хоть один равный ему? Только вот, как бы ни был влиятелен союз Цзянцзо, а всё равно это лишь братство цзянху. Обычно они не идут против властей. Сановник Сун приказал ему остановиться, и ему ничего не оставалось, как подчиниться.
Тут в разговор вмешался человек, сидящий через стол:
– Это правда, что сановник Сун хотел свести происшествие на нет, но герой Цзи мог и не одолеть посольского бойца.
Сейчас в чайной сидели в основном местные жители и некоторые из них были свидетелями разгрома в харчевне. Даже если они ничего не знали, сетования детины помогли им в общих чертах разобраться в произошедшем. Не было никого, кто бы не возмутился. Все посмотрели на говорившего. Тот сидел у квадратного стола, расположенного у прохода. Старик лет пятидесяти с седой бородёнкой. Рядом с ним чистенькая девочка.
– Деда, среди тех сердитых дядь был сильный боец? Сильнее, чем подошедший позднее дядя Цзи? – девочка, задрав голову, задала засевший у всех вопрос.
– Да, – старик поднял чашку, но не стал пить. – Помнишь историю о списке Ланъя, которую тебе рассказала тётка Жун?
– Помню.
– Этот дядюшка Цзи седьмой в списке мастеров, однако на стороне противника был пятый.
Все присутствующие тотчас загалдели. Каждый, кто имел хоть маломальский опыт в цзянху, знал пятого мастера в списке Ланъя.
«Золотой Орёл Чай Мин?», – подумал Цзинжуй. «Он тоже входит в посольство?».
Девочка моргнула и снова спросила:
– Говорят, эти дяди приехали из Великой Юй. У них тоже есть кто-то в списке Ланъя?
Вопрос был наивен, но так как задала его малолетка, никто не посмеялся над ней.
– Глупышка, разве тётя тебе не объяснила? В списке Ланъя оцениваются герои и красавицы со всего мира, а они есть не только в нашей Великой Лян, – старик терпеливо продолжил, – Просто у нас их немного больше. Нынешний первый мастер боевых искусств Сюань Бу из Великой Юй.
Кто-то нетерпеливо спросил:
– Почтенный господин, вы уверены, что Золотой Орёл Чай Мин был там?
– Я исходил весь мир вдоль и поперёк. Нет у меня других умений, но людей я помню накрепко, – старик улыбнулся. – Прежде я видел Чай Мина три раза, как же тут ошибиться?
– Так отчёго весь сыр бор? – перебил его Янь Юйцзинь. – Они послы на нашей земле. Неужели нет у них и капли здравого смысла?
– Кто знает? – подхватил толстяк. – Они заказали пять столов, всё было тихо-мирно. Внезапно поднялась суматоха. Послы заявили, будто кто-то стащил их верительную грамоту. Они закрыли харчевню, чтобы обыскали всех. Думаете, кто-нибудь послушно позволит им себя обшаривать? Так драка и началась. Потом один за другим прибыли сановник Сун и люди из союза Цзянцзо и навели порядок. Юйцы же сами виноватые давай бочку катить и угрожать. Сановник Сун уступил и позволил провести обыск, но среди гостей были женщины, а в посольстве их не было. Он хотел послать за служащей, но юйцы его оскорбили – сказали, что веры ему нет. Тут все вспылили, драка едва не пошла по новой. Герой Цзи стал с ними спорить, да и среди посольских нашёлся человек, который уговаривал решить дело миром. В итоге грамоты не нашли, и женщин не обыскивали. Ущерба юйцы не возместили и убрались как ни в чём не бывало.
– Это неразумно! – Се Би молодецки ударил по столу. – На каком основании они утверждали, что грамота пропала в той харчевне? К тому же, о существовании этой грамоты известно только с их слов!
– Это верно, – от такой зацепки все вновь воспылали гневом, зашумели и загалдели разом.
Однако Сяо Цзинжуй не присоединился ко всеобщему возбуждению. Взгляд его был неотрывно прикован к углу чайной.
Комментариев нет:
Отправить комментарий