Глава вторая
Господин Мэй из Цзянцзо
Он стоял перед давно опустевшим лекарственным павильоном и по–прежнему не желал отойти и на шаг. Пробили вторую стражу1, и в конце улицы зажгли фонарь. Свет неторопливо приближался, пока не упал на Сяо Цзинжуя, который всё это время стоял прямо.
Чья–то мягкая рука протянулась к нему и тронула за локоть. До слуха донёсся дружеский и чистый голос:
– Идём, идём со мной.
Сяо Цзинжуй медленно перевёл взгляд и посмотрел на прибывшего, а потом кивнул и без слов последовал туда, куда тот увлекал его.
На углу стояла простая зелёная повозка. Человек втянул в неё Сяо Цзинжуя, и она направилась к городским воротам. Уже наступил комендантский час, поэтому они были закрыты. Но когда повозка беззвучно приблизилась к ним, врата без промедления открылись и тут же тихо затворились за ней.
Через два часа повозка достигла усадьбы, утопающей в зелени. Внутри ласково горел свет. Две миловидные служанки в розовых халатах и с красивыми причёсками встречали их у входа.
– Помогите молодому господину Сяо переодеться и освежиться.
– Слушаемся, хозяин.
Всё это время Сяо Цзинжуй в оцепенении слушал распоряжения своего спутника. Даже когда переоделся в ночное одеяние и опёрся на изголовье кровати, чтобы отдохнуть, он не проронил ни слова.
Человек поднёс светильник и тыльной стороной руки потрогал его лоб, после чего тяжело вздохнул.
– Так не годится, можно и заболеть. Чжэнь–эр, принеси цинь.
– Слушаюсь.
Установили стол для циня, курились благовония. Когда в комнату принесли ещё одну лампу, стало светлее. Приподняв полы одежды, человек сел. Его лёгкие пальцы стремительно пробежали по струнам, подобно потоку. Звук циня разлился в воздухе и завис среди стропил. Сяо Цзинжуй безотчётно поднял взгляд.
Последовавшая мелодия звучала трогательно и естественно. Она была подобна непринуждённой беседе, журчащему неугомонному ручейку. Пусть неприхотливая, она заставляла почувствовать беспомощность опавших лепестков, уносимых потоком, и вызывала безграничную тоску о любви. Против воли едва сдерживаемые мука и боль, словно воды прорвавшие плотину, затопили сердце. Проблеск радости был всем, чего он желал.
Когда Сяо Цзинжуй залился горькими слезами, звуки циня стали нарастать и плавная мелодия перешла в мотив ив на весеннем ветерке. Среди радости нет–нет да и мелькали грусть и сожаление. Однако же скорбь утихала, ей на смену пришло умиротворение. Подобно лекарству, что снимает застой в груди, музыка изнуряла, и невольно хотелось отдохнуть после долгой погони.
– Приготовьте молодому господину Сяо успокаивающий чай, – распорядился человек среди отголосков музыки.
– Слушаюсь.
Глаза у Сяо Цзинжуя затуманились. Чашку зелёного фарфора поднесли к его губам, он бессознательно приоткрыл рот и почувствовал лишь приятный вкус чая. Немного погодя его одолела усталость и он опустился на подушку. Кто–то накрыл его одеялом и шепнул: «Спи».
Хотя Сяо Цзинжуй пребывал в странном состоянии, он всё же ясно ощущал добрые намерения своего спутника. Ему хотелось поблагодарить его, но разум был обессилен. Повернувшись на бок, Цзинжуй провалился в сон.
Два дня спустя, рано утром.
Над сюньянским трактом взвихрилась пыль, копыта стучали, как капли дождя. Было видно, что два всадника провели в дороге всю ночь. Волосы на висках слегка растрепались, однако белые кони под расписными сёдлами и изысканной уздой вместе с роскошными кафтанами ханьчжоусского шёлка с сычуаньской вышивкой выдавали их незаурядное происхождение.
Поэтому человек в голубом одеянии, который спозаранку ожидал у ворот города, немедленно встал и, выступив вперёд, сложил руки в приветствии:
– Позвольте спросить, вы старший молодой господин поместья Небесного источника и второй сын хоу Нина?
Чжо Цинъяо и Се Би слегка удивились. Поспешно натянув поводья, они остановились и внимательно вгляделись в лицо говорившего, однако не узнали его.
– Позвольте спросить, кто вы? – задал вопрос Чжо Цинъяо.
– Я ожидаю вас по приказу хозяина. Он просит не тревожиться. Молодой господин Сяо гостит у него дома. Мой хозяин сыграл ему на цине, подал чай и вразумил его. Хотя и не скажешь, что его сердечная рана затянулась, но со временем он успокоится. Если вы волнуетесь, я покажу вам дорогу и провожу к молодому господину Сяо.
– Ваш хозяин... – не успел Се Би договорить, как Чжо Цинъяо потянул его за локоть. В недоумении он посмотрел на него и увидел, что тот глазами показывает ему на воротник человека в голубом. На серебристо–голубой ткани был вышит крохотный цветок сливы, почти незаметный беглому взгляду. Се Би озарило, он резко выдохнул.
Чжо Чинъяо чётко произнёс:
– Наши семьи признательны за искреннюю заботу вашего хозяина о нашем брате. Если представится случай, мы обязательно отблагодарим его.
– Четырнадцать округов Цзянцзо находятся под крылом моего хозяина. Он часто волнуется за братьев из цзянху, которые наведываются сюда. А ведь молодой господин Сяо благородный человек. Если бы во время своего пребывания в Сюньяне он повредил своё драгоценное здоровье, мой хозяин не знал бы покоя. Проявить немного заботы – это его долг. Мы недостойны принять благодарность, о которой говорил молодой господин Чжо, – слегка улыбнувшись, вежливо ответил человек в голубом.
Се Би не мог сдержать улыбки и похвалил:
– И впрямь под началом сильного полководца нет слабых воинов, вы весьма красноречивы.
– Второй господин Се очень любезен.
Человек в голубом был немногословен. Поклонившись, он молвил:
– Прошу вас идти за мной.
Чжо Цинъяо и Се Би тронули лошадей и последовали за ним. Пустившись вскачь по узковатой дороге, ведущей на запад, где–то за два часа они достигли небольшой усадьбы.
Ворота были полуоткрыты, и человек в голубом с поклоном пригласил их внутрь. Стоило Чжо Цинъяо открыть створку, как он увидел младшего брата, сидящим под османтусом. Хотя он был бледен, выражение его лица было умиротворённым. Тревога слегка отпустила сердце Цинъяо, и он позвал: «Цзинжуй!».
Сяо Цзинжуй обернулся и встал, увидев их. Тихим голосом он спросил:
– Старший брат, второй брат, как вы здесь оказались?
– Ты ещё спрашиваешь? Забыл, что за день был позавчера? Ты не вернулся на праздник середины осени. Разве могли отец с матушкой, дядя и тётя не волноваться? Ты упрямый осёл! Если не приведём тебя обратно, не видать нам хорошей жизни.
После отповеди брата Сяо Цзинжуй почувствовал себя виноватым и опустил голову. Се Би поспешил вмешаться:
– Хватит тебе, брат Чжо, не цепляйся, а то скоро станешь таким же занудой, как мой батюшка. Раз с ним всё в порядке, то пусть прошлое остаётся в прошлом. Переночуем и завтра отправимся в Цзиньлин.
– Ну что за грубиян, – Чжо Цинъяо стукнул его по макушке. – Цзинжуй и так уже два дня злоупотребляет гостеприимством хозяина, хочешь добавить ещё и нас?
– Господа, не беспокойтесь. Этот дом предназначен для приёма гостей, вы не доставите никаких хлопот, – произнёс человек в голубом, который всё это время спокойно стоял у ворот.
– Напротив, наш хозяин будет испытывать неловкость, если вы не примите приглашения.
Чжо Цинъяо вежливо ответил:
– Радушие уважаемого хозяина трогает за душу. Мы обременим вас на день и завтра откланяемся.
– Как вам будет угодно. Ваш покорный слуга принесёт утварь, не будет докучать вам болтовнёй, – человек в голубом предупредительно нашёл предлог, чтобы удалиться.
– Что ни говори, нам оказали большую услугу, – Чжо Цинъяо, обернувшись, пристально посмотрел на младшего брата. – Ты помнишь, кто тебя приютил?
– Может, я был не в настроении, но памяти не потерял. Он лично принял меня, играл на цине и заваривал чай. Как же я могу забыть его?
– Он сам привёл тебя сюда? – изумился Цинъяо. – Вы были знакомы прежде?
– Видел его несколько раз. Если бы я не знал его, разве пошёл бы за ним?
– Мне не нужно обладать воображением, чтобы знать, что тогда ты был в оцепенении и пошёл бы за кем угодно, – вздохнул Цинъяо. – Цзинжуй, я уже говорил. Тебе не суждено быть с барышней Юнь. Ты столько лет был увлечён ею. Теперь ты выкинешь её из головы?
Сяо Цзинжуй побледнел, повесил голову и надолго замолчал. Се Би, который был младше всего на год, всегда хорошо ладил с ним. Жалость тут же наполнила его сердце, и он сказал:
– По правде, все эти годы ты мог лишь издали наблюдать за ней. Сплошное огорчение. Забудь её. Как говорится, не сломав и не построишь. Тебе следует привести мысли в порядок. Если поддашься наваждению, будет трудно освободиться. Ни другим, ни тебе пользы не будет. Если ты пока не хочешь возвращаться домой, я буду сопровождать тебя в странствии. В следующем месяце матушке Дин из Лэйшаня исполняется сто лет. Дядя Чжо получил приглашение. Завтра же отправимся к ней, ладно?
Пусть Цзинжуй по–прежнему был подавлен, два прошедших дня смягчили боль, и разум вернулся к нему. К счастью, Юнь Пяоляо никогда не давала ему ложных надежд, он не мог возмущаться. Сейчас, видя искреннюю заботу братьев, он не хотел больше огорчать их, и, натянув улыбку, произнёс:
– Если таково распоряжение батюшки Чжо, мы должны ехать.
– Мне бы тоже следовало поехать, только вот Ци–эр в положении и её состояние неустойчивое. Придётся мне затруднить тебя, – со смешком ответил Чжо Цинъяо.
От мысли о том, что старший брат оставил беременную жену и провёл в пути всю ночь, чтобы проведать его, на сердце у Цзинжуя потеплело, и вместе с тем ему стало стыдно. Он тихо спросил:
– Как себя чувствует сестрёнка Ци?
– Не скажу, что хорошо, но беспокоиться не о чем.
Се Би положил руки им на плечи и поинтересовался:
– Где–нибудь поблизости можно купить вина? Пусть праздник середины осени уже прошёл, нам не помешает пропустить несколько чарок.
Хотя Сяо Цзинжуй был не в настроении, он не хотел испортить его братьям и, подумав, сказал: «На женской половине есть две служанки, я спрошу их». И, развернувшись, ушёл.
Се Би воспользовался случаем, чтобы оглядеть двор. Чем дольше он смотрел, тем больше находил, что деревья и травы, искусственные горки, старинные скамьи, бегущие ручьи и чистые водоёмы расположены в самый раз: без каких либо новшеств, но и не избито. Он не мог сдержать восхищения:
– Он не сам обустраивал этот дворик, но его изящество выдает незаурядность этого человека.
– Ты что же решил, что вправе оценивать его? – прыснул Цинъяо. – Хотя и говорят, что он прост в общении, однако при встрече настоятель Шаолиня обращается с ним, как с равным. Твоё высказанное наобум мнение весьма неучтиво.
– Всё равно его тут нет, я могу говорить, что в голову взбредёт, – Се Би показал ему язык. – По правде, было бы хорошо, окажись он здесь. Мы давно наслышаны о нём, но никогда не видели. Нам повезёт, если встретимся с ним сегодня.
Цинъяо собирался ответить ему, но тут вернулся Цзинжуй:
– Девушки сказали, что в доме есть вино. Они скоро подадут его.
Едва он договорил, как белолицые красивые служанки принесли винную посуду и короб съестного и, встав на колени, поприветствовали их. Девушки расставили угощение на каменном столе, расположившемся под деревом, и наполнили три чарки. С чарующей улыбкой они пригласили их к столу.
Только разнёсся винный аромат, Се Би изменился в лице. Когда же он поднёс чарку к носу и принюхался, то онемел от изумления. Братья знали, что Се Би до безумия обожает вино и разбирается в нём. Судя по всему, оно было отменное. Цзинжуй был не в духе, поэтому его это не особо волновало, Цинъяо же не замедлил пригрозить ему:
– Ты происходишь из знатной семьи. Если по возвращении я доложу тётушке о твоей жадности, она обязательно хорошенько тебя проучит.
– Но... Но... Это же «багрянец, освещающий покои»... – пролепетал Се Би, подняв покрасневшее до ушей лицо. После этих слов оба брата вздрогнули.
«Багрянец, освещающий покои» – одно из лучших вин. Двухсотлетний святой изготовил его из цветов и редких плодов, сорванных в тайном месте, куда более никто не ступал. В мире его не так много. Даже на императорских пирах требовался особый случай, чтобы открыть бутылку–другую и попотчевать родню и приближённых. Пусть отцом Се Би был хоу, а мать принцессой, ему довелось испробовать лишь маленькую чарку. Никому и в голову не придёт, что в этом небольшом доме служанки вот так запросто подадут его путникам. Конечно, они были поражены.
– Сестрицы, нам довольно и простого вина. Без одобрения хозяина мы не дерзнём пить «багрянец, освещающий покои». Прошу вас его унести.
Чжо Цинъяо был порядочным человеком, оправившись от испуга, он тут же отказался. Цзинжуй остолбенел и, похоже, ещё не пришёл в себя, лицо же Се Би выражало нежелание.
– Хозяин знал о вашем сегодняшнем приезде и заранее распорядился, как следует принять вас. Если вы пожелаете вина, подать вам «багрянец, освещающий покои», чтобы отплатить за щедрость, с которой молодой господин Сяо подарил ему сливовую ветвь, – с улыбкой ответила левая служанка. Изысканность её речи не посрамила бы и знатный род.
– Разве ты не говорил, что видел его лишь несколько раз? – повернувшись к брату, спросил Чжо Цинъяо.
Цзинжуй задумался на мгновение и ошеломлённо произнёс:
– Он говорит о том дне в горах Циньлин. Разве такой пустяк заслуживает такого радушия? К тому же, он уже поблагодарил меня при встрече в обители Свежего ветра.
Чжо Цинъяо и Се Би замерли. Когда Сяо Цзинжуй рассказывал о нескольких встречах, они решили, что тот издалека видел хозяина поместья во время какого–нибудь значительного события, но сейчас выходило, что они знакомы.
– Цзинжуй, по возвращении ты всегда рассказывал нам обо всём важном, что происходило с тобой в странствиях. Почему же об этом ты никогда не упоминал?
– Странно, – Сяо Цзинжуй взглянул на брата. – Не сказать, что я встречался со многими людьми, но их наберётся и немало. Мне что же, о каждом вам рассказывать?
– Нет ничего удивительного во встрече со всеми прочими, но встретиться с...
Едва Се Би заговорил, как Чжо Цинъяо его прервал. Сверля младшего брата взглядом, он медленно произнёс:
– Ты правда знаешь, кто он?
– Конечно, знаю, – увидев чудное выражение лица брата, Цзинжуй уже не был так уверен. – Он купец пушниной, который торгует по обе стороны хребта Циньлин, – понизив голос, продолжил он.
Се Би закатил глаза и упал на каменную скамью. Чжо Цинъяо был сдержанней, но и он дёрнул ртом. Две служанки улыбнулись, но самообладание и выучка не позволили им вмешаться в разговор.
Прошло время, прежде чем Чжо Цинъяо, стиснув зубы, овладел своим голосом:
– Ты уже не раз встречался с ним и всё ещё считаешь, что он всего лишь купец? Как с такой близорукостью ты оказался в списке Ланъя? По–моему, хозяин архива разбирается в людях не многим лучше, чем ты!
Цзинжуй был умён, он давно понял, что случайно встреченный им купец наверняка известный человек. Однако, хотя сам в последние годы непрестанно возвышался в известном списке, он не придавал значения пустой славе. А потому он был смущён, но не пристыжен.
– Тогда скажите, кто он, - попросил Цзинжуй.
Чжо Цинъяо вздохнул и сложил руки на груди. Глядя брату в глаза, он сказал:
– Первый в списке Ланъя, господин Мэй из Цзянцзо2.
1. 9–11 часов вечера
2. 江左 - Цзянцзо, букв. «левый берег реки».
Комментариев нет:
Отправить комментарий