Глава четвёртая
Гений цилиня
Пока Мэй Чансу и княжна Нихуан любовались видами и разговаривали по душам, молодые люди, сидевшие под навесом, отведённом семейству хоу Нина, были вне себя от беспокойства. Дождавшись возвращения друга, они тут же его обступили.
– О чём вы с княжной говорили? – любопытствуя, Янь Юйцзинь ринулся вперёд.
На лице Мэй Чансу возникла многозначительная улыбка. Подмигнув, он сказал:
– Княжна меня похвалила. Сказала, на лицо я вылитый цилинь...
– Цилинь? – Янь Юйцзинь обомлел. – Это священное и ни на что непохожее животное? Ты уверен, что княжна тебя похвалила?
– Что за вздор? – пихнул его Се Би. – Княжна похвалила брата Су за талант цилиня!
Мэй Чансу молча покосился на него. Поняв, что проговорился, Се Би тут же залился краской.
Вместе того, чтобы продолжать расспросы, Янь Юйцзинь принялся с удовольствием расписывать Мэй Чансу, как хороши были прошедшие поединки. Даже слегка изменившийся в лице Сяо Цзинжуй, казалось, ничего не услышал, а, развернувшись, кликнул слуг, чтобы те подали горячий чай.
Про себя Мэй Чансу тяжело вздохнул. Один бесхитростный и легкомысленный, другой добросердечный и уступчивый, но оба гораздо восприимчивее погрязшего в хитросплетениях и кознях государственного управления Се Би. По крайней мере, они знали, когда следует притвориться глухими.
Однако Се Би знал о таланте цилиня. Очевидно, его положение в стане князя Юя не было низким. Будь то наследник престола или князь, если до ушей императора дойдёт весть, что они тщатся привлечь на службу некого цилиня, это неизбежно вызовет у того опасения и гнев. Посему они не допустят к этой тайне никого, кроме своих ближайших наперсников. Мэй Чансу ума не приложил, откуда княжна Нихуан узнала об этом.
– Он уклонялся и уклонялся, противник ничего не мог поделать. Но он забыл, что находиться на помосте. Только обрадовался, как оступился и грохнулся вниз! Ха-ха-ха!.. – Янь Юйцзинь резко оборвал свой смех и, надувшись, сердито сказал. – Брат Су, ты меня слушаешь?
– Слушаю.
– Разве не смешно?
– Очень.
– Но ты не смеёшься!
– Смеюсь.
Сяо Цзинжуй подошёл и дал тычок Янь Юйцзиню:
– Брат Су умеет себя вести и смеётся как воспитанный человек. Думаешь, все готовы кататься по полу от смеха, как ты?
Только Янь Юйцзинь собрался возразить, как Се Би кашлянул и тихо сказал:
– Сюда идут его высочество наследник престола и его высочество князь Юй.
Под навесом повисла тишина. Мэй Чансу медленно поднялся и, повысив голос, произнёс:
– Фэйлю, сюда идут гости, не задерживай их.
Снаружи донеслось глухое подтверждение, вслед за чем кто-то протяжно возвестил:
– Его высочество наследник престола! Его высочество князь Юй!
С первого взгляда было ясно, что вошедшие были братьями. Оба высокие и крепкие, с глубоко посаженными глазами, тонкими губами. В нынешнем году наследнику престола Сяо Цзинсюаню было тридцать пять, по бокам его губ пролегли глубокие складки, держался он скрытно и настороженно. Черты лица тридцатидвухлетнего князя Юя, Сяо Цзинхуаня, были чуть более сглажены. Едва он вошёл, на его лице расцвела мирная нарочитая улыбка.
Те, кто был внутри, все как один церемонно поклонились и, конечно, были немедленно подняты под руки.
– Цзинжуй, Юйцзинь, вы нагулялись и только вернулись из путешествия? Право слово, я завидую.
В своё время, по высочайшему указу, князь Юй присматривал за отпрысками знати, обучавшимися под сенью Державного зала для занятий, и состоял в более близких отношениях с присутствующими, чем наследник престола. Он похлопал Сяо Цзинжуя по плечу.
– Слышал, вы привезли дорогого гостя в столицу. Только вот я был связан делами по рукам и ногам и не мог найти времени навестить вас.
Наследник престола тайком скривился. Не мог найти времени? Не будь они связаны взаимной слежкой, князь Юй бы помчался как на крыльях, едва выслушав доклад Се Би. Даже так, разве на следующий день он не упросил государыню звать Мэй Чансу на службу? Говорят, получил от ворот поворот, и поделом!
– Вы, верно, господин Су. И впрямь изящные повадки, – непринуждённо продолжил князь Юй. – Долгие годы, благодаря поддержке союза, четырнадцать округов Цзянцзо провели в спокойствии и благополучии. Я всегда хотел доложить об этом его величеству, чтобы он мог наградить союз. Я лишь опасался, что по бескорыстию вы не примете суетных похвал, поэтому не посмел ничего предпринять.
– Ваш покорный слуга, Су Чжэ, прибыл в столицу с друзьями и не имеет отношения к союзу Цзянцзо. Прошу, не поймите превратно, ваше высочество, – сказал с прохладцей Мэй Чансу.
При виде князя Юя, онемевшего от мягкого увещевания, наследник престола возликовал и не преминул сказать:
– Верно сказано. Господин Су – это господин Су, к чему так рассусоливать? Слышал, господину Су неможется, и он приехал в столицу развеяться и насладиться видами. Какие же места вы посетили?
– Я показывал брату Су город: дом Чистой музыки, верхний рынок, храм Наставника, пруд Желаний. Где мы только ни были! – простодушно выложил Янь Юйцзинь.
– Это всё места, в которых тебе нравятся развлекаться, – наследник престола осуждающе посмотрел на него. – У господина Су изысканный вкус. Разве же ему придутся по душе эти шумные и пошлые места? Если говорить о красотах Цзиньлина, они находятся в окрестностях. Жаль только, что многие относятся к императорским угодьям и садам. Если господину любопытно, прошу принять сей яшмовый пропускной знак. От него, конечно, не много пользы, но он расчистит вам дорогу.
Говорил он скромно, однако кто из присутствующих не знал о ценности знака чистейшей белой яшмы с оттиском императорской печати? Се Би вздёрнул брови и невольно посмотрел на князя Юя.
Князь Юй, временно оказавшийся в невыгодном положении, поджал губы и невозмутимо следил за ответом Мэй Чансу. Он увидел лишь, что глава союза Цзянцзо кончиками пальцев взялся за кисточку, свисавшую со знака, и поднёс к глазам, чтобы рассмотреть. По его губам скользнула блёклая улыбка, и он подозвал Фэйлю.
В мгновение ока красивый мрачный отрок возник подле Мэй Чансу. Молодые господа уже привыкли, а вот два принца дёрнулись от испуга.
– Вот, возьми. Впредь, когда наш Фэйлю будет гулять, он может идти, куда пожелает. Если тебя опять задержит дядя, покажи ему этот знак. Запомнил?
– Запомнил.
– Хорошо, иди, погуляй.
В глазах зарябило, а отрока снова и след простыл. Наследник престола остолбенел, его лицо подурнело. Князь Юй, напротив, выглядел так, будто втихомолку смеялся до колик в животе.
Кроме наследника престола, никто больше, даже князья, не удостоился быть пожалованным яшмовой биркой с оттиском драгоценной императорской печати. Она являла собой символ положения и, где бы то ни было, могла привести чиновников к покорности. В итоге столь ценный приветственный подарок он отдал своему телохранителю на потеху. Даже и не поймёшь, как это назвать: невежеством или крайним неуважением.
– По правде, прогулки – довольно утомительное занятие, – теперь настала очередь князю Юю воспрять духом. – Господину Су следует для начала позаботиться о здоровье. Мне как раз удалось раздобыть редчайший тысячелетний корень гореца, очень питательный. Кроме того, в моём дворце в горах Линшань имеется целительный источник, омовение в коем придаёт силы. Даже отец не устаёт нахваливать его. Почему бы господину не приехать погостить на несколько дней? Да и я очень кстати мог бы побеседовать с вами о поэзии и литературе. Приобщиться к утончённости первого в списке молодых господ.
Даже Сяо Цзинжуй был заметно взволнован таким его предложением. У него сжималось сердце, когда он вспоминал, как утомившись в пути, Мэй Чансу бледнел и задыхался, а на ночлеге кашлял по полночи. Хотя он не хотел, чтобы Мэй Чансу оказался замешан в борьбе за наследие, перед тысячелетним корнем гореца и целительным источником было трудно устоять.
– Ты в последнее время так занят. Ведь отец разглядел твои способности и засыпает тебя поручениями, – наследник престола усмехнулся. – Где тебе взять время, чтобы сопроводить господина Су в линшаньский дворец?
– Брат, не волнуйтесь. Я уже покончил с поручениями в военном ведомстве и округе Цичжоу и ещё вчерашнего дня доложил отцу, а сегодня собирался донести и до вас. Что до дела гуна Цина, посланник его величества ещё не вернулся, и рассмотрение пока отложено. Как раз сейчас я ничем не занят. Можно же позволить младшему брату немного отдохнуть? – улыбаясь, ответил князь Юй. Он держался весьма почтительно, однако наследник престола заскрежетал зубами от ненависти. Как ни смотри, он так и напрашивался на хорошую взбучку. Будь они сейчас одни, он бы с превеликим удовольствием отвесил ему пощёчин.
– Ваш покорный слуга высоко ценит расположение вашего высочества, – Мэй Чансу взглянул на братьев. С виду любят и уважают друга друга, а на поверку волком смотрят. Он медленно поклонился. – Только вот я обычно принимаю пилюли, составленные нарочно для меня Бесприютным Лекарем Сюнь Чжэнем и не могу самовольно употреблять иных лекарств. Не следует тратить впустую такое сокровище, как тысячелетний корень гореца. Что до целебного источника, боюсь, мне нужно прежде испросить совета господина Сюня. Если он дозволит купание, я злоупотреблю гостеприимством вашего высочества.
Когда наследник престола увидел, что князю Юю Мэй Чансу тоже отказал, у него на сердце тут же отлегло. Он поспешил сказать:
– Конечно. При лечении больного небрежность недопустима. Как можно класть в рот лекарство оттого, что оно дорого? И прыгать в воду оттого, что хороша? Если у брата Цзинхуаня нет врача лучше Бесприютного Лекаря Сюнь Чжэня, нечего наобум давать господину Су советы.
Князь Юй понимал, что в его и наследника престола присутствии Мэй Чансу не станет явно выказывать кому-либо благоволение. Поэтому сегодня все собрались лишь для того, чтобы встретиться вживую и присмотреться друг к другу. Впереди ещё предстоит настоящая кропотливая работа. Торопиться не следует. Поэтому он тут же рассмеялся и великодушно сказал:
– Моя оплошность. Как жаль, здесь нет вина, иначе в наказание я бы выпил три чарки.
– Цзинхуань, господин Су пришёл понаблюдать за состязанием, не следует более докучать ему. Пойдём? – наследник престола встал.
Князь Юй призадумался. Хотя яшмовый знак, преподнесённый наследником престола, перешёл в руки телохранителя, его всё же приняли. Разве мог он сам остаться в неблагоприятном положении? С подветренной стороны, так сказать. Он многозначительно поглядел на Се Би.
– Кстати, брат Су, – схватил Се Би на лету. – Ты же хотел почтить учёное наследие учителя Ли Чуна. Помниться у него были рукописи...
– У меня в резиденции, у меня в резиденции, – тут же подхватил князь Юй. – Почтенный учитель Ли – учёный, к которому я всегда питал большое уважение, поэтому в моём собрании есть несколько его рукописей. Господин Су тоже?..
– Его учеников можно найти в любом уголке Поднебесной. Брату Су тоже доводилось внимать его речам, – вставил Се Би.
– Вот так совпадение, – князь Юй прихлопнул от удовольствия. – Нам будет о чём поговорить.
На сей раз он угадал с предпочтениями. Глаза Мэй Чансу загорелись.
– Что именно? У вас есть сочинение «Об отказе от подозрений»? – тихо спросил он.
– Да, да, – обрадовался князь Юй. – Эта работа как раз находится у меня в собрании. Если вам любопытно, смело приезжайте в мою резиденцию. Ни один человек не посмеет преградить вам путь.
Он не сказал, что хочет подарить рукопись, а только пригласил Мэй Чансу взглянуть на неё, очевидно, в качестве наживки, чтобы сделать того частым гостем. Заметив, что обстоятельства складываются не в его пользу, наследник престола поневоле забеспокоился.
– Цзинхуань, не слишком ли ты мелочен? – поспешно вставил он. – Это же всего лишь несколько рукописей. Раз они нравятся господину Су, тогда подари их ему. Ещё и вынуждаешь его приехать в твою резиденцию. Сколько стоят эти рукописи? Если тебе жаль с ними расстаться, назови любую цену, я их куплю и подарю господину Су.
– Я опасался, что господин Су откажется, – был вынужден сказать раздражённый князь Юй.
– Если он согласиться принять подарок, я, естественно, тут же вручу ему эти рукописи.
– Разве могу я лишить его высочество любимых рукописей? – Мэй Чансу легонько усмехнулся.
– Что вы, господин Су славен своим талантом. Если бы почтенный учитель Ли был ещё жив, то почитал бы вас за лучшего ученика. Передать его рукописи в ваши руки будет правильно, – князь Юй надел личину щедрости и в то же время не удержался от укола в сторону наследника престола. – Однако, возьму на себя смелость сказать, что ваши, брат, слова были несколько неуместны. В глазах обывателей эти рукописи не значат ничего, но для людей, уважающих почтенного учителя, они являются бесценным сокровищем. Вероятно, господину Су было горько слышать вашу просьбу назначить им цену.
Наследник престола тут же приуныл. Только вот он действительно не любил читать книги, и образ мыслей учёных людей был ему непонятен. Волнуясь, что понапрасну оскорбил Мэй Чансу неосторожным словом, ему оставалось только проглотить намёк.
Нельзя сказать, чтобы кто-нибудь из этих двоих добился преимущества перед другим. Видя усталость Мэй Чансу, Сяо Цзинжуй часто справлялся о его самочувствии. Оставаться далее было неприлично. Высокие гости сказали несколько вежливых слов участия и, поднявшись, вместе удалились.
Янь Юйцзинь, которому уже давно надоело прислушиваться к обмену двусмысленными колкостями, покинул навес, чтобы наблюдать за состязаниями, и вернулся, как только посетители ушли. Видя, что Сяо Цзинжуй похлопывал по спине заходящегося в кашле Мэй Чансу, он торопливо спросил:
– Брат Су, как ты? Снова приступ?
– Ничего страшного... – Мэй Чансу отпил чая, поданного Сяо Цзинжуем, и отёр выступившие на глазах слёзы. – Наследник престола и князь Юй используют какие-то непривычные моему обонянию благовония.
– А! Я знаю. Это дунхайская амбра. Они единственные, кому император пожаловал её. У неё и впрямь резкий запах. Неудивительно, что брату Су он непривычен. Однако я слышал, она отлично бодрит и пользительна для укрепления мужской силы.
– Да? – небрежно откликнулся Мэй Чансу, краем глаза следя за Се Би, который как будто и не прислушивался к разговору.
Скорее всего, уже сегодня к вечеру он доведёт до сведения князя Юя о его отвращении к амбре, так что при следующей их встрече тот наверняка не станет её использовать. Сяо Цзинжуй и Янь Юйцзинь определённо не были сторонниками наследника престола, так что передать новости ему было некому. Если же и он при следующей встрече нарочно не надушиться, это будет свидетельствовать о том, что в окружении князя Юя есть его соглядатай.
Теперь под навесом было гораздо тише, за отсутствием посетителей они могли спокойно посмотреть несколько схваток. Хотя ни один мастер так и не объявился, зрелище нельзя было счесть пресным.
После полудня настало время двухчасового перерыва. На башне Встречи феникса по-прежнему колыхались знамёна, но разглядеть, пребывает ли ещё там император, было невозможно. Вероятно, его величество только показался на людях и едва ли настаивал на том, чтобы несколько дней к ряду сидеть на вершине и следить за состязанием от начала и до конца. Янь Юйцзинь послал за вином и закусками. В ожидании продолжения состязаний он увлечённо обсуждал события утра. Возможно, из всех присутствующих он был единственным, кого доподлинно занимала борьба.
Прошло немного времени после возобновления поединков, как Се Би нашёл предлог, чтобы исчезнуть. Видя усталость Мэй Чансу, Сяо Цзинжуй предложил вернуться в резиденцию. Янь Юйцзинь было попытался их удержать, но ему пришлось сдаться и проводить их, стоя у входа в полном одиночестве.
Взойдя в повозку, Мэй Чансу сразу откинулся на подушки сидения и закрыл глаза. Сяо Цзинжуй его не беспокоил и тихонько сидел рядом, как будто погружённый в свои мысли. Повозка лениво покачивалась, обстановка была умиротворённой, однако в ней присутствовала некоторая вялость.
Безмолвие их путешествия было нарушено внезапно раздавшимися снаружи криками. Сяо Цзинжуй приподнял полог и высунул голову. Его взору открылось лишь, что за поворотом впереди люди сгудились вокруг повозки. Из неё доносились звуки побоев и брани.
– Цзинжуй, останови повозку и выясни, в чём дело, – Мэй Чансу тоже выглянул, приподнявшись. – Я слышал голос ребёнка.
– Хорошо, – отозвался Цзинжуй. Он приказал вознице остановиться, а сам спрыгнул и подошёл взглянуть поближе. Собравшиеся люди были одеты, как слуги, а на самой повозке висел фонарь с обозначением резиденции Хэ. Праздные прохожие не осмеливались приблизиться к ней и наблюдали за суматохой издалека.
Сяо Цзинжуй нахмурил брови, вероятно, уже догадавшись, что за человек устроил представление на улице. Протиснувшись вперёд, он убедился, что это и правда был Хэ Вэньсинь, сын высшего в делах Ведомства чинов Хэ Цзинчжуна, который как раз пинал худенького мальчика и кричал:
– Мелкий ублюдок, что ты носишься сломя голову? Из-за тебя моя лошадь испугалась и я чуть не упал...
Он вырвал кнут из рук слуги, стоящего рядом, и уже готов был пустить в ход, когда кто-то схватил его.
– Кто, мать его, смеет... – недоумённо проорал Хэ Вэньсинь, чья ругань оборвалась на полуслове, когда он разглядел Сяо Цзинжуя.
По правде, обыкновенно столичные отпрыски по-настоящему знатных семейств были добронравными и хорошо воспитанными. Таких, кто бесчинствовал на улицах, было немного. Даже если они ни во что не ставили простолюдинов и чванились своим положением, всё же гнушались прибегать к насилию и ругани. Отец Хэ Вэньсиня сдал государственный экзамен и, став чиновником, получал назначения по всей стране. Сын оставался на попечении у разбаловавшей его бабушки, что привело к огрехам воспитания. Вскоре после приезда в столицу о нём стала ходить дурная слава. К счастью, он был наделён некоторой проницательностью и не задирал тех, кого задевать не следовало, и так, без всяких происшествий, дожил до сегодняшнего дня. Увидев Сяо Цзинжуя, ему не хватило храбрости продолжить ругань.
– Ладно. Не больно-то хочется препираться, – пристыжено сказал он и стремглав удалился, прихватив слуг.
Хотя и был зол, Сяо Цзинжуй не мог вернуть его и задать трёпку. Он покачал головой и склонился к ребёнку. Это был тощий мальчонка, на вид около десяти лет отроду. На его лице алели слегка опухшие следы ладоней. Только увидев, что бивший его человек ушёл, свернувшийся на земле ребёнок немного распрямился и стал проворно ползать, подбирая рассыпавшиеся книги. Нагромоздив их высокой кучей, он собрался завернуть их в кусок старой ткани, однако, как он ни старался, её не хватало, чтобы завязать узел.
– Как тебя зовут? – Сяо Цзинжуй помог ему поднять несколько книг и дотронулся до плеча мальчика. – Тебе сильно досталось. Ты не ранен?
Сжавшись, мальчик увернулся от его руки и молча потупился.
– Цзинжуй, – позвал Мэй Чансу из повозки. – Приведи ребёнка ко мне, хочу посмотреть на него.
– Хорошо, – Сяо Цзинжуй взял мальчика за руку и тепло обратился к нему. – И как ты унёс так много книг? Я найду кого-нибудь, чтобы помог тебе. Идём, пойдём пока.
– Я сам понесу... – прошептал мальчик, но всё же не решился спорить. То волоча, то неся на руках Сяо Цзинжуй подтащил его к повозке и запихнул внутрь.
На плечо мальчика опустилась мягкая рука Мэй Чансу. Двигаясь вниз, он легко, но тщательно ощупал его тело, и, когда надавил ему на бок, ребёнок вскрикнул от боли и отпрянул.
– Здесь, вероятно, ушиб, – Сяо Цзинжуй придерживал мальчика со спины. Он слегка распустил рубаху на нём, но едва бросил взгляд, как невольно втянул воздух. Помимо свежих синяков на рёбрах, худенькое тельце было испещрено старыми побоями. На грубый взгляд там были следы от палки, кнута и даже калёного железа и хотя они уже побледнели, давали возможность представить, каким мучениям подвергался ребёнок.
– Из какой ты семьи? – воскликнул Сяо Цзинжуй, не могший скрыть своего потрясения, но, передумав, изменил вопрос. – Кому дому ты служишь? Кто тебя так избивает?
– Нет, – тут же возразил мальчик. – Уже несколько лет меня никто не бьёт. Это раньше...
– Даже если и так, скажи мне, кто бил тебя?
– Цзинжуй, – тихо остановил его Мэй Чансу. – Не спрашивай. Хотя рёбра и не сломаны, они треснули. Отвезём его для начала в резиденцию, там его осмотрит лекарь. Книги тоже заберём с собой. Посмотри, он так переживает из-за них.
Он был прав. Когда мальчик увидел, как все книги положили в повозку, он вздохнул с видимым облегчением.
– Я в порядке. Пустите меня, я могу и сам вернуться обратно, – жалобно прошептал он.
– Куда ты собираешься вернуться? – воспользовался случаем Сяо Цзинжуй.
Ребёнок был настороже, в ответ он тут же опустил голову.
– Ты прочёл их все? – ласково спросил Мэй Чансу, просматривая сваленные кучей книги.
Его мягкие изящные повадки оказывали на людей умиротворяющее действие и, возможно, из-за этого, когда мальчик, подняв голову, покосился на него, он стал выглядеть поспокойнее, и шёпотом ответил:
– Некоторые... А некоторые я не могу понять...
– Сколько тебе лет?
– Одиннадцать.
– Как тебя зовут?
Мальчик надолго замолк, и когда они уже решили, что ответа не дождутся, он глухо выдавил из себя:
– Тиншэн.
– А фамилия?
– У меня нет фамилии, просто Тиншэн...
Мэй Чансу снова внимательно посмотрел на ребёнка. Хотя его щека покраснела и опухла, а черты лица были незрелыми, его наружность не была лишена прелести. С самого начала он говорил кротко и держался покорно, у него и мысли не было воспротивиться несправедливому с собой обращению. Но что было странно, в его облике не было ничего рабского, словно душа его несла благородство и стойкость, и, как бы его ни оскорбляли, он никогда не унизит себя.
– Тиншэн, положим, мы тебя сейчас отпустим. Кто-нибудь пригласит к тебе лекаря, когда ты вернёшься?
Тиншэн поджал губы. Очевидно, он не мог дать утвердительный ответ и не хотел прибегать ко лжи.
– Тогда мы обязаны взять тебя с собой. Когда лекарь тебя осмотрит и подтвердит, что всё в порядке, мы отправим тебя обратно. Согласен?
Тиншэн молча опустил голову, его брови насупились.
– Наша забота тебя обременит?
Тиншэн вздрогнул и сжал зубы.
– Ты был один?
– Нет... Со мной был ещё человек...
– Где он?
– Сбежал.
– Если ты вернёшься поздно, кто-нибудь побьёт тебя?
В глазах Тишэна мелькнул холодок, он покачал головой.
– Сейчас нет, меня просто оставят без ужина.
Кровь Сяо Цзинжуя вскипела, он гневно сказал:
– Оставят без ужина? Из какой ты семьи, в конце концов? Зачем возвращаться туда, где с тобой так обращаются? Скажи мне, я могу тебе помочь. Ты можешь остаться в моём доме. По крайней мере, ты будешь сыт!
Тиншэн поднял на него глаза, его взгляд был зрелым и не по возрасту невозмутимым.
– Вы хотите взять меня к себе из жалости?
Сяо Цзинжуй остолбенел, с некоторой неловкостью он пояснил:
– Нет. Я имел в виду...
– Меня нельзя принять в дом, я обязан вернуться в то место. Если бы это было возможно, есть человек, который уже давно готов приютить меня.
– Ты подписал соглашение о продаже в рабство? – предположил Сяо Цзинжуй. – Кому ты продан? Послушай, я могу договориться о выкупе.
Тиншэн холодно потупился.
– Нет, сие невозможно.
– Ты знаешь, кто он? – Мэй Чансу посмотрел ребёнку в глаза. – Его отец носит титул хоу, а мать принцесса. Он занимает высокое положение. В Цзиньлине, какой бы семье ты себя не продал, твои хозяева уважат его, если он обратиться к ним. Ты понимаешь?
Тиншэн не поднимал головы и твердил своё:
–Нет, невозможно.
Мэй Чансу и Сяо Цзинжуй переглянулись, хотели было продолжить разговор, но снаружи раздался голос возницы:
– Старший молодой господин, прибыли в резиденцию.
– Идём, заходи, – Сяо Цзинжуй спрыгнул с повозки и, подхватив ребёнка, спустил его вниз. Он приказал слуге, вышедшему навстречу, пригласить лекаря.
Нагнувшись, Мэй Чансу вылез следом. В руках он нёс увесистый свёрток с книгами, дивясь про себя, как маленький ребёнок мог его сдвинуть.
– Я возьму, – Сяо Цзинжуй только подошёл, как услужливый слуга уже забрал ношу. Юноша подал Мэй Чансу руку и помог спуститься с повозки.
Тиншэн бросил косой взгляд на висящую над воротами доску с надписью «Резиденция хоу Нина». На мгновение его взгляд заволокло тучами. И хотя в который раз он быстро опустил голову, это перемена в выражении его лица не ускользнула от взгляда Мэй Чансу.
Они привели ребёнка в Снежный павильон. Лекарь не замедлил явиться и осмотрел его. Заключением стал вывих ребра, и мальчику были предписаны покой, питательная пища и никакой работы. В противном случае его здоровью грозили осложнения.
Судя по состоянию Тиншэна, условия, в которых он жил, были хуже некуда. Если позволить ему вернуться, ни одно из предписаний лекаря выполнено не будет. Но как бы Сяо Цзинжуй его не расспрашивал, Тиншэн ни словом не выдал места, где жил.
В отличие от него Мэй Чансу никуда не спешил. Он велел принести лучшие блюда для мальчика и отправил его отдохнуть. Видя, что тот не может заснуть от беспокойства, он взял в руки книгу, чтобы проверить уровень его знаний.
– У тебя нет наставника, который учил бы тебя чтению?
– Да.
– Кто учил тебя иероглифам?
– Моя мать.
Мэй Чансу призадумался. Судя по всему, хотя ребёнок и стремился к знаниям, занимался он поверхностно и беспорядочно. Книги он купил без всякого разбора, разной сложности. Не похоже, чтобы кто-нибудь образованный составил для него список. Вероятно, он выбирал их сам, наобум. Где же он взял деньги на книги?
– Тиншэн, так не учатся, – Мэй Чансу терпеливо упорядочил книжную кучу и, принеся книги из своей комнаты, разметил их по очерёдности. – Сначала тебе нужно прочесть эти книги. Это основы. Они писаны просто и доходчиво, объясняют суть нравственного поведения. Так же, как при строительстве дома, нужно заложить ровное основание, чтобы остов не покосился. Если читать, что попало, ты не осознаешь смысла прочитанного, а только переиначишь свой нрав. Вот ещё эти книги, они хорошие, но ты ещё мал и знаешь не все слова. Ты не поймёшь их без объяснения, отложи пока эти книги. Не стесняйся при случае обратиться ко мне.
Глаза Тиншэна загорелись, но тотчас погасли. Он нутром чуял, что перед ним образованный человек, но часто приходить к нему за советом в дом хоу было делом совершенно невозможным.
– Спасибо, – Тиншэн поднялся и согнулся в глубоком поклоне. – Я могу идти?
– Ну что за ребёнок... – Сяо Цзинжуй озадаченно посмотрел на него. – У тебя и так было много книг, теперь господин Су подарил тебе ещё. Как ты их унесёшь?
Тиншэн взглянул на маленькую гору из книг, не желая расстаться ни с одной из них.
– Я справлюсь, – стиснув зубы, упрямо произнёс он.
– Не сумасбродствуй, – схватил его Сяо Цзинжуй. – Ты ранен и не можешь прибегать к грубой силе. Я пошлю кого-нибудь с тобой.
Тиншэн решительно замотал головой.
Сяо Цзинжуй ничего не мог поделать с ребёнком, он обратил беспомощный взгляд к Мэй Чансу.
Мэй Чансу подумал и только хотел заговорить, как за стенами Снежного павильона раздались крики. Это был голос Фэйлю, затем кто-то завопил:
– Маленький господин, не деритесь... Сей человек...
– Вторгнулся. Бить! – холодно ответил Фэйлю. Ещё яростнее заплескали в воздухе рукава.
– Кто ты такой, чтобы останавливать меня? – гневно взревел кто-то, но тут же замолк. Вероятно, под натиском Фэйлю ему стало не до разговоров.
– Уходи. Не трону! – должно быть, Фэйлю получит от Мэй Чансу указания не бить насмерть. Только голос его был ледяным, ни намёка на уступку.
Сяо Цзинжуй не расслышал, кем был остановленный мужчина, но, не чуя под собой ног, выскочил наружу, и мгновение спустя раздался его голос:
– Фэйлю, не надо драться. Это гость, он может войти.
– Без разрешения. Уходи! – упрямился Фэйлю.
Мэй Чансу поджал губы, его взгляд упал на Тиншэна. Лицо того побледнело. Он, подняв голову и раскрыв рот, прислушивался к происходящему снаружи. Он так крепко сцепил руки, что, того и гляди, перекрутит их до неузнаваемости. Сердце Мэй Чансу кольнуло.
– Фэйлю, пропусти его! – повысив голос, приказал он.
Звук борьбы оборвался. Следом послышался голос Цзинжуя, он звучал очень любезно.
– Вы не ранены? Отчего вы пришли столько внезапно? Какое-то важное дело? Отца нет дома. Почему бы мне не подождать с вами в главной зале?
– Я пришёл не к его сиятельству хоу Се, – сказал человек, не замедлив пройти в Снежный павильон. Наткнувшись на равнодушный с холодком взгляд Мэй Чансу, он невольно замедлил шаг. Он пробежал глазами вокруг и успокоился, только увидев невредимого Тиншэна, стоявшего там.
– Тиншэн, с тобой всё хорошо? – спросил он.
– Да, – почтительно и тихо ответил ребёнок.
– Вы знаете этого ребёнка? – спросил вошедший следом Сяо Цзинжуй.
– Цзинжуй, – человек повернулся к нему и строго сказал, – Слышал, он был неосторожен и налетел на повозку знатного человека на улице. Вероятно, он напугал твоего важного гостя. Ты вправе сердиться. Однако он всего лишь ребёнок. Надеюсь, из уважения ко мне ты позволишь ему извиниться перед твоим гостем и отпустишь его.
Сяо Цзинжуй безмолвно посмотрел на него, но улыбнулся, когда Мэй Чансу отпустил смешок.
– Ваше высочество, верно, вы не так поняли. Тиншэн не сталкивался с моей повозкой. Мы встретили его по дороге и прихватили с собой, чтобы осмотреть его раны. Ежели не верите, спросите Тиншэна.
Человек застыл. Обернувшись, он посмотрел на лицо Тиншэна и, припомнив, как Сяо Цзинжуй обычно вёл себя, тотчас понял, что сказанное правда. Вид у него стал смущённый.
– Мы не знали о прибытии его высочества князя Цзина, – Мэй Чансу неторопливо встал и отправил приветствие. – Фэйлю нанёс вам оскорбление. Прошу вас, будьте снисходительны.
– Ваше высочество князь Цзин, это Су Чжэ, господин Су, – торопливо представил его Сяо Цзинжуй.
Седьмому сыну императора князю Цзину, Сяо Цзинъяню, был тридцать один год. Высокий и статный молодой мужчина. Чертами лица он походил на братьев, однако из-за того, что круглый год проводил в войсках, помимо царственного достоинства, в его повадках присутствовала несгибаемость. Кожа на его лице и руках тоже не отличалась холёной нежностью, как у прочих принцев. При имени Су Чжэ он не выказал никаких особых чувств. Он учтиво ответил на приветствие, похоже, только из-за торжественного представления Сяо Цзинжуя. Мэй Чансу, напротив, внимательно разглядывал его с напускным равнодушием.
– Тиншэн служит в вашей резиденции? – спросил Сяо Цзинжуй сразу после того, как предложил гостю сесть.
–Эм... Нет, – князь Цзин выглядел стеснённо, будто не знал, как ответить. – Тиншэн живёт на Скрытом дворе.
– Скрытый двор? – Сяо Цзинжую это место и в голову бы не пришло. – Там, где живут провинившиеся дворцовые рабы? Он так мал. Какое преступление он совершил, что его заточили туда? – сорвалось у него.
Губы Тиншэна сжались в тонкую нить, в лице ни кровинки.
– Он там родился и заключён там с матерью, – Сяо Цзинжуй знал: если промолчит, Сяо Цзинжуй всё равно всё легко выяснит. – Если всё в порядке, поскорее отпусти его обратно. Согласно правилам дворца, людям со Скрытого двора запрещено ночевать вне его стен, – прямо сказал он.
– Как же ты вышел сегодня? – Сяо Цзинжуй знал о положении в Скрытом дворе. – Евнух отправил тебя с поручением? – подумав, тут же добавил он.
– Нет, сегодня я упросил его взять меня с собой, чтобы купить книги, – потупившись, пробормотал Тиншэн.
– Откуда у тебя деньги?
– Я ему дал, – откровенно сказал князь Цзин. – Если ты больше ничего не хочешь спросить, не затягивай. Время позднее, евнух уже давно вернулся. Его мать, наверняка, места себе не находит.
– Вы знаете его мать? – Сяо Цзинжуй понимал, что не должен задавать этот вопрос, но не мог удержаться. Законная супруга князя Цзина уже давно почила и сейчас у него было только две побочные жены, выбранные императором, и ни одной наложницы, чем он резко отличался от других сыновей императора, окружённых красавицами. Может статься, тому причиной привязанность к преступной рабыне. Если развить эту мысль, тогда ребёнок... На этой мысли Сяо Цзинжуй почувствовал, что из-за близости с Янь Юйцзинем его воображение опасно разыгралось, и насильно его успокоил. Он улыбнулся несколько смущённый.
Князь Цзин превосходил его годами, многое испытал в жизни и, к тому же, был умён. С первого взгляда поняв, куда завели Сяо Цзинжуя размышления, он и не намеревался прояснять возникшее недоразумение. О существовании Тиншэна он узнал случайно несколько лет назад. Тогда ребёнок даже на человека мало походил из-за перенесённых издевательств. Хотя он воспользовался своей властью, чтобы оградить мальчика от побоев, всё же не мог полностью взять того под своё покровительство. Он беспокоился всякий раз, когда покидал столицу. Уже прошло несколько дней с его возвращения, но он был занят передачей дел Военному ведомству и насилу нашёл время, чтобы проведать мальчика. От соседа Тиншэна он узнал, что тот попал в беду на улице. Порасспрашивав, князь Цзин ринулся на выручку, но к счастью ничего не случилось.
– Я поступил опрометчиво, ворвавшись в резиденцию хоу. В другой день я непременно приду принести свои извинения, – князь Цзин больше ничего не добавил. Встав, он со значением посмотрел на Тиншэна. – Уже поздно. Я откланиваюсь...
Не успел он договорить, как Мэй Чансу зашёлся в кашле. Он будто пытался подавить его, но кашлял только сильнее, словно его разрывало изнутри. На лбу проступили вены и крупные капли пота. Сяо Цзинжуй никогда прежде не видел, чтобы Мэй Чансу так кашлял. Побелев от испуга, он принялся усиленно хлопать того по спине и растирать грудь, но безуспешно. Он отёр ему пот полотенцем и, почувствовав обжигающий жар висков и ледянящий холод щёк, растерялся ещё больше и крикнул послать за лекарем. Фэйлю тоже бросился вперёд и обнял дрожащего Мэй Чансу. Словно напуганный ребёнок, он не мог произнести ни слова и только постанывал.
Мэй Чансу понемногу затих. Он отнял прикрывавший рот платок, на котором проступили следы крови, и тот час смял их внутрь. У Сяо Цзинжуя потяжелело на сердце, когда он их заметил, но не подал виду, а только прошептал на ухо Мэй Чансу:
– Брат Су, тебе нужно принять лекарство господина Сюня?
– Нет, – Мэй Чансу, изо всех сил старавшийся выровнять дыхание, послал улыбку Фэйлю. – Это всего лишь кашель. Фэйлю, не бойся. Вечером Фэйлю помнёт мне спину и брату Су полегчает.
Князь Цзин всё это время наблюдал со стороны. Нельзя было уйти, но и остаться тоже. Увидев, что Су Чжэ затих, он подошёл и степенно спросил:
– Господин Су болен?
Мэй Чансу медленно перевёл взгляд и нашёл Тиншэна, который оторопело смотрел на него широко раскрытыми глазами. Слегка улыбнулся и сделал знак рукой.
– Тиншэн, подойди.
Тиншэн глянул на князя Цзина, и хотя и недоумевая, подошёл к скамье.
– Тиншэн, хочешь, чтобы я обучил тебя чтению?
От изумления Тиншэн не знал, что ответить. Князь Цзин свёл брови.
– Господин Су, Тиншэн из Скрытого двора. Даже если по достижении возраста его отпустят, то отправят слугой в какую-нибудь областную управу.
– Я знаю, – вероятно, из-за слишком сильного кашля его глаза всё ещё были подёрнуты влагой, но от этого его взгляд казался ещё более накалённым. – Я спрашиваю только, согласен ты или нет.
Грудь Тиншэна судорожно вздымалась. Сам не зная почему, он чувствовал уверенность – это возможность. Он стиснул зубы, выпятил грудь и громко сказал, что согласен.
– Хорошо, – улыбка на бледном лице Мэй Чансу стала ярче. Он протянул руку и обхватил ладонь ребёнка. – Ступай пока. Я обязательно придумаю, как вызволить тебя.
Более всего обещание, данное Мэй Чансу, удивило князя Цзина, Сяо Цзинъяня. Он лучше Сяо Цзинжуя понимал положение мальчика и яснее осознавал, как сложно забрать того со Скрытого двора. Ведь все эти несколько лет он, будучи сыном императора, не смог добиться того, чтобы забрать Тиншэна к себе, как ни старался. Этот молодой мужчина всего лишь друг старшего сына хоу Нина. Даже если Сяо Цзинжуй окажет ему посильную помощь, она пропадёт втуне. Надежды Тиншэна в очередной раз будут обмануты.
– Господин Су, определённо, добрый и мягкий человек и не может смотреть на страдания ребёнка, – прохладно вымолвил князь Цзин. – Однако люди со Скрытного двора не могут покинуть его, не получив императорского помилования. Всё не так-то просто. Господин Су полагает, дело можно решить по одному слову хоу Нина?
– Я могу попросить отца обратиться к императору... – вставил Сяо Цзинжуй.
– Цзинжуй, – князь Цзин тут же его прервал. – Ты станешь просить хоу Нина встретиться с императором из-за какого-то раба со Скрытого двора? Не шути так.
– Но... – Сяо Цзинжуй хотел продолжить обсуждение, но Мэй Чансу тронул его за плечо и сказал:
– Цзинжуй, его высочество князь Цзин прав. Каждый человек на Скрытом дворе обвинён в каком-то преступлении. Это не так просто, как выкупить кого-то, кого ты, походя, пожалел на улице. Ни в коем случае не рассказывай об этом ни его сиятельству, ни кому-либо другому. Понимаешь?
– Тебе не нужна наша помощь? – удивился Сяо Цзинжуй. – Как же ты спасёшь его? Неужели попросишь наследника престола и князя Юя?
Брови князя Цзина взлетели, глаза сверкнули остро, словно лезвие клинка.
– Так господин Су состоит в хороших отношениях с наследным принцем и князем Юем. Как невнимательно с моей стороны! – холодно сказал он.
Мэй Чансу покосился на него и оставил без внимания. Всё так же мягко он обратился к Сяо Цзинжую:
– Цзинжуй, доверься мне. Мне удастся вызволить ребёнка, но только если никто не будет знать об этом. Чем выше положение человека, который обратиться с просьбой о помиловании провинившегося раба, тем больше сомнений будет у его величества. В противном случае его высочество князь Цзин уже давно бы спас его. Притворись, что ничего не знаешь, и больше не упоминай об этом деле. Обещаешь?
Сяо Цзинжуй оцепенело уставился на него. По-прежнему ничего не понимая, он всё же кивнул из уважения и доверия к брату Су.
В это время кто-то донёс снаружи:
– Старший молодой господин, его сиятельство вернулся.
Сердце Мэй Чансу дрогнуло и он воспользовался случаем сказать:
– Ступай, поприветствую его сиятельство. Не нужно оставаться со мной.
– Но твоё самочувствие...
– Не волнуйся. Ты ведь знаешь, я частенько кашляю. Пустяки. Его сиятельство вернулся в резиденцию. Как ты можешь не поприветствовать его? Если ради того, чтобы побыть со мной, ты позабудешь подобающие сыну приличия, его сиятельство непременно сочтёт, что я дурной друг, с которым нельзя водиться. Ступай.
Сяо Цзинжуй ответил согласием, встал и повернулся к князю Цзину.
– Ваше высочество, я провожу вас.
– Не согласится ли князь Цзин задержаться ненадолго? Я бы хотел спросить ещё кое-что... касаемо Тиншэна, – улыбаясь, сказал Мэй Чансу.
Взгляд князя Цзина вспыхнул. Он пока не разобрался в этом странном немощном молодом человеке, и хотел ещё понаблюдать. Он кивнул Сяо Цзинжую.
– Как тебе угодно. Господин Су ведёт себя столь необыкновенно, я бы тоже хотел сойтись с ним поближе.
– Раз так, я вас покину, – Сяо Цзинжуй предположил, что отец уже должен был пройти за вторые врата, и несколько заволновался. Торопливо откланявшись, он скорым шагом направился к главному дворику.
После ухода хозяина оставшиеся во дворе отнюдь не сразу завязали беседу. С крайне настороженным видом князь Цзин холодно разглядывал сидевшего на скамье под деревом человека. Мэй Чансу, напротив, держался непринуждённо. Он тихим голосом велел Фэйлю стать снаружи, выбрал книгу для Тиншэна и послал его читать в другой уголок двора. Лишь после этого он обратил свой взгляд на сына императора и слегка улыбнулся.
– Ваше высочество, даже если вы питаете неприязнь к вашему покорному слуге, ни к чему столь явно её показывать, – спокойно заговорил Мэй Чансу. – Сейчас, по крайне мере, у нас с вами общая цель – спасти Тиншэна.
– Именно это меня и удивляет, – взгляд князя Цзина преисполнился сомнением. – Зачем вам тратить силы на спасение Тиншэна? Неужели только из сочувствия?
– Конечно, не только, – Мэй Чансу поглядел в угол на худенькую тень мальчика, с головой погрузившегося в книгу. Взгляд его был ласков. – У него прекрасные задатки, я хочу принять его в ученики.
Князь Цзин фыркнул в нос.
– По всей Поднебесной можно встретить детей одарённее, чем он. Учитывая друзей господина – сыновей хоу Нина, наследника престола и князя Юя, он может заполучить сколь угодно способного ученика.
– Тогда отчего ваше высочество так защищает Тиншэна? Ради ничтожного раба почтенный сын императора врывается в благоденствующую резиденцию хоу Нина. Пожалуй, ведь не только из сочувствия?
– Мне нравиться мать Тиншэна. Любишь дом, люби и ворон на его крыше, – легкомысленно сказал князь Цзин.
– Насчёт ворон вы не согали, однако причина отнюдь не в его матери, – Мэй Чансу слегка прикрыл глаза, его лицо, словно маска, ничего не выражало. – А в его отце.
Князь Цзин вздрогнул всем телом. Помимо воли мышцы на лице напряглись, а руки, опущенные по бокам, сжались в кулаки, как будто в попытке удержаться от какого-нибудь опрометчивого поступка.
– Дело, вероятно, в нашей с Цзинжуем разнице в возрасте. Я всё понял, едва увидев ваше беспокойство о Тиншэне. Он же был тогда ещё ребёнком, которого занимала одна учёба. Те события слишком далеки от него, – Мэй Чансу смотрел на него невидящим взглядом, на его лице расцвела лёгкая улыбка человека, много испытавшего. – Тиншэну одиннадцать, он родился на Скрытном дворе. Чей он посмертный ребёнок? Судя по срокам, самым подходящим является именно тот человек. Вы всё время следовали за ним и, должны быть, сильно к нему привязаны.
Взгляд Сяо Цзинъянь разил, словно ледяные иглы, в голосе не было ни следа тепла.
– Как вы можете знать об этом? Кто вы такой, в конце концов?
– Наследник престола и князь Юй мне не друзья. Они всего лишь хотят привлечь меня, – Мэй Чансу оставил вопрос без ответа, а только как будто посмеивался над собой. – Вы знаете, как меня оценил архив Ланъя? «Гений, Цилиню подобный. Получив его, получишь весь мир». Как бы я удостоился такой оценки, если бы не знал даже о столь крупном событии в жизни сыновей императора?
– Вы намеренно собираете такого рода тайны и сведения как средства для своих грядущих действий?
– Верно, – быстро ответил Мэй Чансу. – Что плохого в том, чтобы быть цилинем? Получить доверие, отличиться в начинаниях. Может, даже удостоюсь погребения в Храме императорских предков и оставлю после себя добрую славу.
Глаза князя Цзина стали отстранёнными, голос похолодел.
– В таком случае, кого же вы хотите выбрать: наследника престола или князя Юя?
Мэй Чансу слегка запрокинул голову, сквозь уже поредевшие ветви его взгляд обратился к голубому небу. Он долго вглядывался и, наконец, медленно вновь посмотрел на князя Цзина.
– Я хочу выбрать вас, князь Цзин.
– Меня? – Князь Цзин расхохотался в небо, однако в глазах его была скорбь. – Вы очень плохо осведомлены. Моя мать всего лишь наложница, у неё нет влиятельной родни. Мне тридцать один год, а мне до сих пор не пожаловали титул князя крови. Я знаюсь лишь с неотёсанными вояками. У меня нет никаких связей в трёх надзорах и шести ведомствах двора. Выбрав меня, чего вы добьётесь?
– Я знаю, что положение вашего высочества незавидно. Но у меня нет выбора.
– Что сие означает? Наследник престола и князь Юй оба располагают наибольшей властью. Никого не удивит, если один из них завладеет троном.
– Именно оттого, что это никто не удивит, я не хочу выбирать ни одного из них. Если своими силами смогу возвести на престол того, о ком никто и не думал, разве не покажу тем самым своё умение?
Князь Цзин проникновенно взглянул на Мэй Чансу, недоумевая, шутит тот или говорит взаправду.
– Ваше высочество, скажите откровенно, – Мэй Чансу твёрдо встретил его взгляд с таким выражением, словно был демоном, влекущим человека к падению. – Неужели вам совсем не хочется стать императором?
Сердце Сяо Цзинъяня встрепенулось, он тайком стиснул зубы. Было бы ложью утверждать, что, будучи сыном императора, он никогда не вожделел престола. Но и нельзя было сказать, будто он только и думал об этом и дошёл до такой крайности, когда бы стремление занять трон составило важнейшую цель его жизни. Однако, если бы можно было преградить дорогу к трону наследнику престола и князю Юю, он был готов заплатить любую цену.
– Если спасу Тиншэна, считайте это моим приветственным подарком вашему высочеству при поступлении на службу, – взгляд Мэй Чансу был равнодушен, но от сказанного им сердце князя Цзина словно перекрутило. – Старший сын императора был вашим чтимым братом. Ведь вызволить его единственного сына со Скрытого двора – ваше заветное желание?
По лицу князя Цзина пробежала дрожь, он отчётливо спросил:
– Вам это действительно под силу?
– Да.
– Однако мне совсем не нравятся люди, подобные вам. Те, кто просчитывает каждый шаг. Допустим, даже если вы поможете мне взойти на престол, всё равно не добьётесь от меня особого расположения. Неужели вас это не волнует?
– Раз уж я столь расчётлив, то будет и возможность обсудить условия с вашим высочеством, – Мэй Чансу улыбался, от него исходило ощущение чистоты и свежести, что совсем не вязалось с мрачностью его слов. – Вы ведь не из тех людей, кто убьёт заслуженного сановника? Данное описание больше подошло бы наследнику престола и князю Юю.
Князь Цзин сжал губы и призадумался. Этот Су Чжэ вёл немыслимые речи, но лицо его было совершенно серьёзно. Скажем, тот обманывает его, но он не видит никакой причины для обмана. К тому же, ни наследник престола, ни князь Юй никогда не воспринимали остальных братьев как соперников, о чьём устранении стоило бы побеспокоиться. Они бы не подослали к нему кого-то столь одарённого, чтобы выведать его намерения. Что же ему нужно? Он действительно лишь выбирает того, кого бы ему захотелось поддержать?
– Вашему высочеству лучше думать побыстрее. Тиншэн должен вернуться до темноты, – размеренно подогнал его Мэй Чансу.
Наконец князь Цзин скрипнул зубами и решился.
– Хорошо, если вы действительно сможете отлучить наследника и князя Юя от престола, я буду вам содействовать.
– Такой решимости недостаточно. Вы должны сделать императорский престол целью, которой вам нужно добиться во что бы то ни стало, – голос Мэй Чансу был словно лёд. – Насколько сильны наследник престола и князь Юй? Если они проиграют, преуспеть должен другой человек. Кто может им быть, кроме вас? Среди ныне живущих сыновей императора третий изувечен, пятый труслив, девятый принц ещё юн. Я уже сказал: ваши обстоятельства незавидны, но у меня нет другого выбора.
– Вы и впрямь говорите без обиняков, – в глазах князя Цзин сверкнуло любопытство. – Поскольку вы ищете моего покровительства, не боитесь оскорбить меня своими речами?
– Вам по нраву выслушивать одни любезности? – в голосе Мэй Чансу явственно звучала усталость, он откинулся в кресле, глаза слипались. – Прошу ваше высочество не волноваться. Самое большее через десять дней после состязания женихов княжны Нихуан я вытащу Тиншэна. Теперь, прошу простить, но не могу вас проводить.
Договорив, он попросту сомкнул глаза, как будто уснул. Князь Цзин не обратил никакого внимания на его столь неучтивое поведение. Он бросил взгляд на Мэй Чансу, но ничего не сказал. Встав и подозвав Тиншена, он взял свёрток с книгами и, не скрываясь, покинул Снежный павильон.
– О чём вы с княжной говорили? – любопытствуя, Янь Юйцзинь ринулся вперёд.
На лице Мэй Чансу возникла многозначительная улыбка. Подмигнув, он сказал:
– Княжна меня похвалила. Сказала, на лицо я вылитый цилинь...
– Цилинь? – Янь Юйцзинь обомлел. – Это священное и ни на что непохожее животное? Ты уверен, что княжна тебя похвалила?
– Что за вздор? – пихнул его Се Би. – Княжна похвалила брата Су за талант цилиня!
Мэй Чансу молча покосился на него. Поняв, что проговорился, Се Би тут же залился краской.
Вместе того, чтобы продолжать расспросы, Янь Юйцзинь принялся с удовольствием расписывать Мэй Чансу, как хороши были прошедшие поединки. Даже слегка изменившийся в лице Сяо Цзинжуй, казалось, ничего не услышал, а, развернувшись, кликнул слуг, чтобы те подали горячий чай.
Про себя Мэй Чансу тяжело вздохнул. Один бесхитростный и легкомысленный, другой добросердечный и уступчивый, но оба гораздо восприимчивее погрязшего в хитросплетениях и кознях государственного управления Се Би. По крайней мере, они знали, когда следует притвориться глухими.
Однако Се Би знал о таланте цилиня. Очевидно, его положение в стане князя Юя не было низким. Будь то наследник престола или князь, если до ушей императора дойдёт весть, что они тщатся привлечь на службу некого цилиня, это неизбежно вызовет у того опасения и гнев. Посему они не допустят к этой тайне никого, кроме своих ближайших наперсников. Мэй Чансу ума не приложил, откуда княжна Нихуан узнала об этом.
– Он уклонялся и уклонялся, противник ничего не мог поделать. Но он забыл, что находиться на помосте. Только обрадовался, как оступился и грохнулся вниз! Ха-ха-ха!.. – Янь Юйцзинь резко оборвал свой смех и, надувшись, сердито сказал. – Брат Су, ты меня слушаешь?
– Слушаю.
– Разве не смешно?
– Очень.
– Но ты не смеёшься!
– Смеюсь.
Сяо Цзинжуй подошёл и дал тычок Янь Юйцзиню:
– Брат Су умеет себя вести и смеётся как воспитанный человек. Думаешь, все готовы кататься по полу от смеха, как ты?
Только Янь Юйцзинь собрался возразить, как Се Би кашлянул и тихо сказал:
– Сюда идут его высочество наследник престола и его высочество князь Юй.
Под навесом повисла тишина. Мэй Чансу медленно поднялся и, повысив голос, произнёс:
– Фэйлю, сюда идут гости, не задерживай их.
Снаружи донеслось глухое подтверждение, вслед за чем кто-то протяжно возвестил:
– Его высочество наследник престола! Его высочество князь Юй!
С первого взгляда было ясно, что вошедшие были братьями. Оба высокие и крепкие, с глубоко посаженными глазами, тонкими губами. В нынешнем году наследнику престола Сяо Цзинсюаню было тридцать пять, по бокам его губ пролегли глубокие складки, держался он скрытно и настороженно. Черты лица тридцатидвухлетнего князя Юя, Сяо Цзинхуаня, были чуть более сглажены. Едва он вошёл, на его лице расцвела мирная нарочитая улыбка.
Те, кто был внутри, все как один церемонно поклонились и, конечно, были немедленно подняты под руки.
– Цзинжуй, Юйцзинь, вы нагулялись и только вернулись из путешествия? Право слово, я завидую.
В своё время, по высочайшему указу, князь Юй присматривал за отпрысками знати, обучавшимися под сенью Державного зала для занятий, и состоял в более близких отношениях с присутствующими, чем наследник престола. Он похлопал Сяо Цзинжуя по плечу.
– Слышал, вы привезли дорогого гостя в столицу. Только вот я был связан делами по рукам и ногам и не мог найти времени навестить вас.
Наследник престола тайком скривился. Не мог найти времени? Не будь они связаны взаимной слежкой, князь Юй бы помчался как на крыльях, едва выслушав доклад Се Би. Даже так, разве на следующий день он не упросил государыню звать Мэй Чансу на службу? Говорят, получил от ворот поворот, и поделом!
– Вы, верно, господин Су. И впрямь изящные повадки, – непринуждённо продолжил князь Юй. – Долгие годы, благодаря поддержке союза, четырнадцать округов Цзянцзо провели в спокойствии и благополучии. Я всегда хотел доложить об этом его величеству, чтобы он мог наградить союз. Я лишь опасался, что по бескорыстию вы не примете суетных похвал, поэтому не посмел ничего предпринять.
– Ваш покорный слуга, Су Чжэ, прибыл в столицу с друзьями и не имеет отношения к союзу Цзянцзо. Прошу, не поймите превратно, ваше высочество, – сказал с прохладцей Мэй Чансу.
При виде князя Юя, онемевшего от мягкого увещевания, наследник престола возликовал и не преминул сказать:
– Верно сказано. Господин Су – это господин Су, к чему так рассусоливать? Слышал, господину Су неможется, и он приехал в столицу развеяться и насладиться видами. Какие же места вы посетили?
– Я показывал брату Су город: дом Чистой музыки, верхний рынок, храм Наставника, пруд Желаний. Где мы только ни были! – простодушно выложил Янь Юйцзинь.
– Это всё места, в которых тебе нравятся развлекаться, – наследник престола осуждающе посмотрел на него. – У господина Су изысканный вкус. Разве же ему придутся по душе эти шумные и пошлые места? Если говорить о красотах Цзиньлина, они находятся в окрестностях. Жаль только, что многие относятся к императорским угодьям и садам. Если господину любопытно, прошу принять сей яшмовый пропускной знак. От него, конечно, не много пользы, но он расчистит вам дорогу.
Говорил он скромно, однако кто из присутствующих не знал о ценности знака чистейшей белой яшмы с оттиском императорской печати? Се Би вздёрнул брови и невольно посмотрел на князя Юя.
Князь Юй, временно оказавшийся в невыгодном положении, поджал губы и невозмутимо следил за ответом Мэй Чансу. Он увидел лишь, что глава союза Цзянцзо кончиками пальцев взялся за кисточку, свисавшую со знака, и поднёс к глазам, чтобы рассмотреть. По его губам скользнула блёклая улыбка, и он подозвал Фэйлю.
В мгновение ока красивый мрачный отрок возник подле Мэй Чансу. Молодые господа уже привыкли, а вот два принца дёрнулись от испуга.
– Вот, возьми. Впредь, когда наш Фэйлю будет гулять, он может идти, куда пожелает. Если тебя опять задержит дядя, покажи ему этот знак. Запомнил?
– Запомнил.
– Хорошо, иди, погуляй.
В глазах зарябило, а отрока снова и след простыл. Наследник престола остолбенел, его лицо подурнело. Князь Юй, напротив, выглядел так, будто втихомолку смеялся до колик в животе.
Кроме наследника престола, никто больше, даже князья, не удостоился быть пожалованным яшмовой биркой с оттиском драгоценной императорской печати. Она являла собой символ положения и, где бы то ни было, могла привести чиновников к покорности. В итоге столь ценный приветственный подарок он отдал своему телохранителю на потеху. Даже и не поймёшь, как это назвать: невежеством или крайним неуважением.
– По правде, прогулки – довольно утомительное занятие, – теперь настала очередь князю Юю воспрять духом. – Господину Су следует для начала позаботиться о здоровье. Мне как раз удалось раздобыть редчайший тысячелетний корень гореца, очень питательный. Кроме того, в моём дворце в горах Линшань имеется целительный источник, омовение в коем придаёт силы. Даже отец не устаёт нахваливать его. Почему бы господину не приехать погостить на несколько дней? Да и я очень кстати мог бы побеседовать с вами о поэзии и литературе. Приобщиться к утончённости первого в списке молодых господ.
Даже Сяо Цзинжуй был заметно взволнован таким его предложением. У него сжималось сердце, когда он вспоминал, как утомившись в пути, Мэй Чансу бледнел и задыхался, а на ночлеге кашлял по полночи. Хотя он не хотел, чтобы Мэй Чансу оказался замешан в борьбе за наследие, перед тысячелетним корнем гореца и целительным источником было трудно устоять.
– Ты в последнее время так занят. Ведь отец разглядел твои способности и засыпает тебя поручениями, – наследник престола усмехнулся. – Где тебе взять время, чтобы сопроводить господина Су в линшаньский дворец?
– Брат, не волнуйтесь. Я уже покончил с поручениями в военном ведомстве и округе Цичжоу и ещё вчерашнего дня доложил отцу, а сегодня собирался донести и до вас. Что до дела гуна Цина, посланник его величества ещё не вернулся, и рассмотрение пока отложено. Как раз сейчас я ничем не занят. Можно же позволить младшему брату немного отдохнуть? – улыбаясь, ответил князь Юй. Он держался весьма почтительно, однако наследник престола заскрежетал зубами от ненависти. Как ни смотри, он так и напрашивался на хорошую взбучку. Будь они сейчас одни, он бы с превеликим удовольствием отвесил ему пощёчин.
– Ваш покорный слуга высоко ценит расположение вашего высочества, – Мэй Чансу взглянул на братьев. С виду любят и уважают друга друга, а на поверку волком смотрят. Он медленно поклонился. – Только вот я обычно принимаю пилюли, составленные нарочно для меня Бесприютным Лекарем Сюнь Чжэнем и не могу самовольно употреблять иных лекарств. Не следует тратить впустую такое сокровище, как тысячелетний корень гореца. Что до целебного источника, боюсь, мне нужно прежде испросить совета господина Сюня. Если он дозволит купание, я злоупотреблю гостеприимством вашего высочества.
Когда наследник престола увидел, что князю Юю Мэй Чансу тоже отказал, у него на сердце тут же отлегло. Он поспешил сказать:
– Конечно. При лечении больного небрежность недопустима. Как можно класть в рот лекарство оттого, что оно дорого? И прыгать в воду оттого, что хороша? Если у брата Цзинхуаня нет врача лучше Бесприютного Лекаря Сюнь Чжэня, нечего наобум давать господину Су советы.
Князь Юй понимал, что в его и наследника престола присутствии Мэй Чансу не станет явно выказывать кому-либо благоволение. Поэтому сегодня все собрались лишь для того, чтобы встретиться вживую и присмотреться друг к другу. Впереди ещё предстоит настоящая кропотливая работа. Торопиться не следует. Поэтому он тут же рассмеялся и великодушно сказал:
– Моя оплошность. Как жаль, здесь нет вина, иначе в наказание я бы выпил три чарки.
– Цзинхуань, господин Су пришёл понаблюдать за состязанием, не следует более докучать ему. Пойдём? – наследник престола встал.
Князь Юй призадумался. Хотя яшмовый знак, преподнесённый наследником престола, перешёл в руки телохранителя, его всё же приняли. Разве мог он сам остаться в неблагоприятном положении? С подветренной стороны, так сказать. Он многозначительно поглядел на Се Би.
– Кстати, брат Су, – схватил Се Би на лету. – Ты же хотел почтить учёное наследие учителя Ли Чуна. Помниться у него были рукописи...
– У меня в резиденции, у меня в резиденции, – тут же подхватил князь Юй. – Почтенный учитель Ли – учёный, к которому я всегда питал большое уважение, поэтому в моём собрании есть несколько его рукописей. Господин Су тоже?..
– Его учеников можно найти в любом уголке Поднебесной. Брату Су тоже доводилось внимать его речам, – вставил Се Би.
– Вот так совпадение, – князь Юй прихлопнул от удовольствия. – Нам будет о чём поговорить.
На сей раз он угадал с предпочтениями. Глаза Мэй Чансу загорелись.
– Что именно? У вас есть сочинение «Об отказе от подозрений»? – тихо спросил он.
– Да, да, – обрадовался князь Юй. – Эта работа как раз находится у меня в собрании. Если вам любопытно, смело приезжайте в мою резиденцию. Ни один человек не посмеет преградить вам путь.
Он не сказал, что хочет подарить рукопись, а только пригласил Мэй Чансу взглянуть на неё, очевидно, в качестве наживки, чтобы сделать того частым гостем. Заметив, что обстоятельства складываются не в его пользу, наследник престола поневоле забеспокоился.
– Цзинхуань, не слишком ли ты мелочен? – поспешно вставил он. – Это же всего лишь несколько рукописей. Раз они нравятся господину Су, тогда подари их ему. Ещё и вынуждаешь его приехать в твою резиденцию. Сколько стоят эти рукописи? Если тебе жаль с ними расстаться, назови любую цену, я их куплю и подарю господину Су.
– Я опасался, что господин Су откажется, – был вынужден сказать раздражённый князь Юй.
– Если он согласиться принять подарок, я, естественно, тут же вручу ему эти рукописи.
– Разве могу я лишить его высочество любимых рукописей? – Мэй Чансу легонько усмехнулся.
– Что вы, господин Су славен своим талантом. Если бы почтенный учитель Ли был ещё жив, то почитал бы вас за лучшего ученика. Передать его рукописи в ваши руки будет правильно, – князь Юй надел личину щедрости и в то же время не удержался от укола в сторону наследника престола. – Однако, возьму на себя смелость сказать, что ваши, брат, слова были несколько неуместны. В глазах обывателей эти рукописи не значат ничего, но для людей, уважающих почтенного учителя, они являются бесценным сокровищем. Вероятно, господину Су было горько слышать вашу просьбу назначить им цену.
Наследник престола тут же приуныл. Только вот он действительно не любил читать книги, и образ мыслей учёных людей был ему непонятен. Волнуясь, что понапрасну оскорбил Мэй Чансу неосторожным словом, ему оставалось только проглотить намёк.
Нельзя сказать, чтобы кто-нибудь из этих двоих добился преимущества перед другим. Видя усталость Мэй Чансу, Сяо Цзинжуй часто справлялся о его самочувствии. Оставаться далее было неприлично. Высокие гости сказали несколько вежливых слов участия и, поднявшись, вместе удалились.
Янь Юйцзинь, которому уже давно надоело прислушиваться к обмену двусмысленными колкостями, покинул навес, чтобы наблюдать за состязаниями, и вернулся, как только посетители ушли. Видя, что Сяо Цзинжуй похлопывал по спине заходящегося в кашле Мэй Чансу, он торопливо спросил:
– Брат Су, как ты? Снова приступ?
– Ничего страшного... – Мэй Чансу отпил чая, поданного Сяо Цзинжуем, и отёр выступившие на глазах слёзы. – Наследник престола и князь Юй используют какие-то непривычные моему обонянию благовония.
– А! Я знаю. Это дунхайская амбра. Они единственные, кому император пожаловал её. У неё и впрямь резкий запах. Неудивительно, что брату Су он непривычен. Однако я слышал, она отлично бодрит и пользительна для укрепления мужской силы.
– Да? – небрежно откликнулся Мэй Чансу, краем глаза следя за Се Би, который как будто и не прислушивался к разговору.
Скорее всего, уже сегодня к вечеру он доведёт до сведения князя Юя о его отвращении к амбре, так что при следующей их встрече тот наверняка не станет её использовать. Сяо Цзинжуй и Янь Юйцзинь определённо не были сторонниками наследника престола, так что передать новости ему было некому. Если же и он при следующей встрече нарочно не надушиться, это будет свидетельствовать о том, что в окружении князя Юя есть его соглядатай.
Теперь под навесом было гораздо тише, за отсутствием посетителей они могли спокойно посмотреть несколько схваток. Хотя ни один мастер так и не объявился, зрелище нельзя было счесть пресным.
После полудня настало время двухчасового перерыва. На башне Встречи феникса по-прежнему колыхались знамёна, но разглядеть, пребывает ли ещё там император, было невозможно. Вероятно, его величество только показался на людях и едва ли настаивал на том, чтобы несколько дней к ряду сидеть на вершине и следить за состязанием от начала и до конца. Янь Юйцзинь послал за вином и закусками. В ожидании продолжения состязаний он увлечённо обсуждал события утра. Возможно, из всех присутствующих он был единственным, кого доподлинно занимала борьба.
Прошло немного времени после возобновления поединков, как Се Би нашёл предлог, чтобы исчезнуть. Видя усталость Мэй Чансу, Сяо Цзинжуй предложил вернуться в резиденцию. Янь Юйцзинь было попытался их удержать, но ему пришлось сдаться и проводить их, стоя у входа в полном одиночестве.
Взойдя в повозку, Мэй Чансу сразу откинулся на подушки сидения и закрыл глаза. Сяо Цзинжуй его не беспокоил и тихонько сидел рядом, как будто погружённый в свои мысли. Повозка лениво покачивалась, обстановка была умиротворённой, однако в ней присутствовала некоторая вялость.
Безмолвие их путешествия было нарушено внезапно раздавшимися снаружи криками. Сяо Цзинжуй приподнял полог и высунул голову. Его взору открылось лишь, что за поворотом впереди люди сгудились вокруг повозки. Из неё доносились звуки побоев и брани.
– Цзинжуй, останови повозку и выясни, в чём дело, – Мэй Чансу тоже выглянул, приподнявшись. – Я слышал голос ребёнка.
– Хорошо, – отозвался Цзинжуй. Он приказал вознице остановиться, а сам спрыгнул и подошёл взглянуть поближе. Собравшиеся люди были одеты, как слуги, а на самой повозке висел фонарь с обозначением резиденции Хэ. Праздные прохожие не осмеливались приблизиться к ней и наблюдали за суматохой издалека.
Сяо Цзинжуй нахмурил брови, вероятно, уже догадавшись, что за человек устроил представление на улице. Протиснувшись вперёд, он убедился, что это и правда был Хэ Вэньсинь, сын высшего в делах Ведомства чинов Хэ Цзинчжуна, который как раз пинал худенького мальчика и кричал:
– Мелкий ублюдок, что ты носишься сломя голову? Из-за тебя моя лошадь испугалась и я чуть не упал...
Он вырвал кнут из рук слуги, стоящего рядом, и уже готов был пустить в ход, когда кто-то схватил его.
– Кто, мать его, смеет... – недоумённо проорал Хэ Вэньсинь, чья ругань оборвалась на полуслове, когда он разглядел Сяо Цзинжуя.
По правде, обыкновенно столичные отпрыски по-настоящему знатных семейств были добронравными и хорошо воспитанными. Таких, кто бесчинствовал на улицах, было немного. Даже если они ни во что не ставили простолюдинов и чванились своим положением, всё же гнушались прибегать к насилию и ругани. Отец Хэ Вэньсиня сдал государственный экзамен и, став чиновником, получал назначения по всей стране. Сын оставался на попечении у разбаловавшей его бабушки, что привело к огрехам воспитания. Вскоре после приезда в столицу о нём стала ходить дурная слава. К счастью, он был наделён некоторой проницательностью и не задирал тех, кого задевать не следовало, и так, без всяких происшествий, дожил до сегодняшнего дня. Увидев Сяо Цзинжуя, ему не хватило храбрости продолжить ругань.
– Ладно. Не больно-то хочется препираться, – пристыжено сказал он и стремглав удалился, прихватив слуг.
Хотя и был зол, Сяо Цзинжуй не мог вернуть его и задать трёпку. Он покачал головой и склонился к ребёнку. Это был тощий мальчонка, на вид около десяти лет отроду. На его лице алели слегка опухшие следы ладоней. Только увидев, что бивший его человек ушёл, свернувшийся на земле ребёнок немного распрямился и стал проворно ползать, подбирая рассыпавшиеся книги. Нагромоздив их высокой кучей, он собрался завернуть их в кусок старой ткани, однако, как он ни старался, её не хватало, чтобы завязать узел.
– Как тебя зовут? – Сяо Цзинжуй помог ему поднять несколько книг и дотронулся до плеча мальчика. – Тебе сильно досталось. Ты не ранен?
Сжавшись, мальчик увернулся от его руки и молча потупился.
– Цзинжуй, – позвал Мэй Чансу из повозки. – Приведи ребёнка ко мне, хочу посмотреть на него.
– Хорошо, – Сяо Цзинжуй взял мальчика за руку и тепло обратился к нему. – И как ты унёс так много книг? Я найду кого-нибудь, чтобы помог тебе. Идём, пойдём пока.
– Я сам понесу... – прошептал мальчик, но всё же не решился спорить. То волоча, то неся на руках Сяо Цзинжуй подтащил его к повозке и запихнул внутрь.
На плечо мальчика опустилась мягкая рука Мэй Чансу. Двигаясь вниз, он легко, но тщательно ощупал его тело, и, когда надавил ему на бок, ребёнок вскрикнул от боли и отпрянул.
– Здесь, вероятно, ушиб, – Сяо Цзинжуй придерживал мальчика со спины. Он слегка распустил рубаху на нём, но едва бросил взгляд, как невольно втянул воздух. Помимо свежих синяков на рёбрах, худенькое тельце было испещрено старыми побоями. На грубый взгляд там были следы от палки, кнута и даже калёного железа и хотя они уже побледнели, давали возможность представить, каким мучениям подвергался ребёнок.
– Из какой ты семьи? – воскликнул Сяо Цзинжуй, не могший скрыть своего потрясения, но, передумав, изменил вопрос. – Кому дому ты служишь? Кто тебя так избивает?
– Нет, – тут же возразил мальчик. – Уже несколько лет меня никто не бьёт. Это раньше...
– Даже если и так, скажи мне, кто бил тебя?
– Цзинжуй, – тихо остановил его Мэй Чансу. – Не спрашивай. Хотя рёбра и не сломаны, они треснули. Отвезём его для начала в резиденцию, там его осмотрит лекарь. Книги тоже заберём с собой. Посмотри, он так переживает из-за них.
Он был прав. Когда мальчик увидел, как все книги положили в повозку, он вздохнул с видимым облегчением.
– Я в порядке. Пустите меня, я могу и сам вернуться обратно, – жалобно прошептал он.
– Куда ты собираешься вернуться? – воспользовался случаем Сяо Цзинжуй.
Ребёнок был настороже, в ответ он тут же опустил голову.
– Ты прочёл их все? – ласково спросил Мэй Чансу, просматривая сваленные кучей книги.
Его мягкие изящные повадки оказывали на людей умиротворяющее действие и, возможно, из-за этого, когда мальчик, подняв голову, покосился на него, он стал выглядеть поспокойнее, и шёпотом ответил:
– Некоторые... А некоторые я не могу понять...
– Сколько тебе лет?
– Одиннадцать.
– Как тебя зовут?
Мальчик надолго замолк, и когда они уже решили, что ответа не дождутся, он глухо выдавил из себя:
– Тиншэн.
– А фамилия?
– У меня нет фамилии, просто Тиншэн...
Мэй Чансу снова внимательно посмотрел на ребёнка. Хотя его щека покраснела и опухла, а черты лица были незрелыми, его наружность не была лишена прелести. С самого начала он говорил кротко и держался покорно, у него и мысли не было воспротивиться несправедливому с собой обращению. Но что было странно, в его облике не было ничего рабского, словно душа его несла благородство и стойкость, и, как бы его ни оскорбляли, он никогда не унизит себя.
– Тиншэн, положим, мы тебя сейчас отпустим. Кто-нибудь пригласит к тебе лекаря, когда ты вернёшься?
Тиншэн поджал губы. Очевидно, он не мог дать утвердительный ответ и не хотел прибегать ко лжи.
– Тогда мы обязаны взять тебя с собой. Когда лекарь тебя осмотрит и подтвердит, что всё в порядке, мы отправим тебя обратно. Согласен?
Тиншэн молча опустил голову, его брови насупились.
– Наша забота тебя обременит?
Тиншэн вздрогнул и сжал зубы.
– Ты был один?
– Нет... Со мной был ещё человек...
– Где он?
– Сбежал.
– Если ты вернёшься поздно, кто-нибудь побьёт тебя?
В глазах Тишэна мелькнул холодок, он покачал головой.
– Сейчас нет, меня просто оставят без ужина.
Кровь Сяо Цзинжуя вскипела, он гневно сказал:
– Оставят без ужина? Из какой ты семьи, в конце концов? Зачем возвращаться туда, где с тобой так обращаются? Скажи мне, я могу тебе помочь. Ты можешь остаться в моём доме. По крайней мере, ты будешь сыт!
Тиншэн поднял на него глаза, его взгляд был зрелым и не по возрасту невозмутимым.
– Вы хотите взять меня к себе из жалости?
Сяо Цзинжуй остолбенел, с некоторой неловкостью он пояснил:
– Нет. Я имел в виду...
– Меня нельзя принять в дом, я обязан вернуться в то место. Если бы это было возможно, есть человек, который уже давно готов приютить меня.
– Ты подписал соглашение о продаже в рабство? – предположил Сяо Цзинжуй. – Кому ты продан? Послушай, я могу договориться о выкупе.
Тиншэн холодно потупился.
– Нет, сие невозможно.
– Ты знаешь, кто он? – Мэй Чансу посмотрел ребёнку в глаза. – Его отец носит титул хоу, а мать принцесса. Он занимает высокое положение. В Цзиньлине, какой бы семье ты себя не продал, твои хозяева уважат его, если он обратиться к ним. Ты понимаешь?
Тиншэн не поднимал головы и твердил своё:
–Нет, невозможно.
Мэй Чансу и Сяо Цзинжуй переглянулись, хотели было продолжить разговор, но снаружи раздался голос возницы:
– Старший молодой господин, прибыли в резиденцию.
– Идём, заходи, – Сяо Цзинжуй спрыгнул с повозки и, подхватив ребёнка, спустил его вниз. Он приказал слуге, вышедшему навстречу, пригласить лекаря.
Нагнувшись, Мэй Чансу вылез следом. В руках он нёс увесистый свёрток с книгами, дивясь про себя, как маленький ребёнок мог его сдвинуть.
– Я возьму, – Сяо Цзинжуй только подошёл, как услужливый слуга уже забрал ношу. Юноша подал Мэй Чансу руку и помог спуститься с повозки.
Тиншэн бросил косой взгляд на висящую над воротами доску с надписью «Резиденция хоу Нина». На мгновение его взгляд заволокло тучами. И хотя в который раз он быстро опустил голову, это перемена в выражении его лица не ускользнула от взгляда Мэй Чансу.
Они привели ребёнка в Снежный павильон. Лекарь не замедлил явиться и осмотрел его. Заключением стал вывих ребра, и мальчику были предписаны покой, питательная пища и никакой работы. В противном случае его здоровью грозили осложнения.
Судя по состоянию Тиншэна, условия, в которых он жил, были хуже некуда. Если позволить ему вернуться, ни одно из предписаний лекаря выполнено не будет. Но как бы Сяо Цзинжуй его не расспрашивал, Тиншэн ни словом не выдал места, где жил.
В отличие от него Мэй Чансу никуда не спешил. Он велел принести лучшие блюда для мальчика и отправил его отдохнуть. Видя, что тот не может заснуть от беспокойства, он взял в руки книгу, чтобы проверить уровень его знаний.
– У тебя нет наставника, который учил бы тебя чтению?
– Да.
– Кто учил тебя иероглифам?
– Моя мать.
Мэй Чансу призадумался. Судя по всему, хотя ребёнок и стремился к знаниям, занимался он поверхностно и беспорядочно. Книги он купил без всякого разбора, разной сложности. Не похоже, чтобы кто-нибудь образованный составил для него список. Вероятно, он выбирал их сам, наобум. Где же он взял деньги на книги?
– Тиншэн, так не учатся, – Мэй Чансу терпеливо упорядочил книжную кучу и, принеся книги из своей комнаты, разметил их по очерёдности. – Сначала тебе нужно прочесть эти книги. Это основы. Они писаны просто и доходчиво, объясняют суть нравственного поведения. Так же, как при строительстве дома, нужно заложить ровное основание, чтобы остов не покосился. Если читать, что попало, ты не осознаешь смысла прочитанного, а только переиначишь свой нрав. Вот ещё эти книги, они хорошие, но ты ещё мал и знаешь не все слова. Ты не поймёшь их без объяснения, отложи пока эти книги. Не стесняйся при случае обратиться ко мне.
Глаза Тиншэна загорелись, но тотчас погасли. Он нутром чуял, что перед ним образованный человек, но часто приходить к нему за советом в дом хоу было делом совершенно невозможным.
– Спасибо, – Тиншэн поднялся и согнулся в глубоком поклоне. – Я могу идти?
– Ну что за ребёнок... – Сяо Цзинжуй озадаченно посмотрел на него. – У тебя и так было много книг, теперь господин Су подарил тебе ещё. Как ты их унесёшь?
Тиншэн взглянул на маленькую гору из книг, не желая расстаться ни с одной из них.
– Я справлюсь, – стиснув зубы, упрямо произнёс он.
– Не сумасбродствуй, – схватил его Сяо Цзинжуй. – Ты ранен и не можешь прибегать к грубой силе. Я пошлю кого-нибудь с тобой.
Тиншэн решительно замотал головой.
Сяо Цзинжуй ничего не мог поделать с ребёнком, он обратил беспомощный взгляд к Мэй Чансу.
Мэй Чансу подумал и только хотел заговорить, как за стенами Снежного павильона раздались крики. Это был голос Фэйлю, затем кто-то завопил:
– Маленький господин, не деритесь... Сей человек...
– Вторгнулся. Бить! – холодно ответил Фэйлю. Ещё яростнее заплескали в воздухе рукава.
– Кто ты такой, чтобы останавливать меня? – гневно взревел кто-то, но тут же замолк. Вероятно, под натиском Фэйлю ему стало не до разговоров.
– Уходи. Не трону! – должно быть, Фэйлю получит от Мэй Чансу указания не бить насмерть. Только голос его был ледяным, ни намёка на уступку.
Сяо Цзинжуй не расслышал, кем был остановленный мужчина, но, не чуя под собой ног, выскочил наружу, и мгновение спустя раздался его голос:
– Фэйлю, не надо драться. Это гость, он может войти.
– Без разрешения. Уходи! – упрямился Фэйлю.
Мэй Чансу поджал губы, его взгляд упал на Тиншэна. Лицо того побледнело. Он, подняв голову и раскрыв рот, прислушивался к происходящему снаружи. Он так крепко сцепил руки, что, того и гляди, перекрутит их до неузнаваемости. Сердце Мэй Чансу кольнуло.
– Фэйлю, пропусти его! – повысив голос, приказал он.
Звук борьбы оборвался. Следом послышался голос Цзинжуя, он звучал очень любезно.
– Вы не ранены? Отчего вы пришли столько внезапно? Какое-то важное дело? Отца нет дома. Почему бы мне не подождать с вами в главной зале?
– Я пришёл не к его сиятельству хоу Се, – сказал человек, не замедлив пройти в Снежный павильон. Наткнувшись на равнодушный с холодком взгляд Мэй Чансу, он невольно замедлил шаг. Он пробежал глазами вокруг и успокоился, только увидев невредимого Тиншэна, стоявшего там.
– Тиншэн, с тобой всё хорошо? – спросил он.
– Да, – почтительно и тихо ответил ребёнок.
– Вы знаете этого ребёнка? – спросил вошедший следом Сяо Цзинжуй.
– Цзинжуй, – человек повернулся к нему и строго сказал, – Слышал, он был неосторожен и налетел на повозку знатного человека на улице. Вероятно, он напугал твоего важного гостя. Ты вправе сердиться. Однако он всего лишь ребёнок. Надеюсь, из уважения ко мне ты позволишь ему извиниться перед твоим гостем и отпустишь его.
Сяо Цзинжуй безмолвно посмотрел на него, но улыбнулся, когда Мэй Чансу отпустил смешок.
– Ваше высочество, верно, вы не так поняли. Тиншэн не сталкивался с моей повозкой. Мы встретили его по дороге и прихватили с собой, чтобы осмотреть его раны. Ежели не верите, спросите Тиншэна.
Человек застыл. Обернувшись, он посмотрел на лицо Тиншэна и, припомнив, как Сяо Цзинжуй обычно вёл себя, тотчас понял, что сказанное правда. Вид у него стал смущённый.
– Мы не знали о прибытии его высочества князя Цзина, – Мэй Чансу неторопливо встал и отправил приветствие. – Фэйлю нанёс вам оскорбление. Прошу вас, будьте снисходительны.
– Ваше высочество князь Цзин, это Су Чжэ, господин Су, – торопливо представил его Сяо Цзинжуй.
Седьмому сыну императора князю Цзину, Сяо Цзинъяню, был тридцать один год. Высокий и статный молодой мужчина. Чертами лица он походил на братьев, однако из-за того, что круглый год проводил в войсках, помимо царственного достоинства, в его повадках присутствовала несгибаемость. Кожа на его лице и руках тоже не отличалась холёной нежностью, как у прочих принцев. При имени Су Чжэ он не выказал никаких особых чувств. Он учтиво ответил на приветствие, похоже, только из-за торжественного представления Сяо Цзинжуя. Мэй Чансу, напротив, внимательно разглядывал его с напускным равнодушием.
– Тиншэн служит в вашей резиденции? – спросил Сяо Цзинжуй сразу после того, как предложил гостю сесть.
–Эм... Нет, – князь Цзин выглядел стеснённо, будто не знал, как ответить. – Тиншэн живёт на Скрытом дворе.
– Скрытый двор? – Сяо Цзинжую это место и в голову бы не пришло. – Там, где живут провинившиеся дворцовые рабы? Он так мал. Какое преступление он совершил, что его заточили туда? – сорвалось у него.
Губы Тиншэна сжались в тонкую нить, в лице ни кровинки.
– Он там родился и заключён там с матерью, – Сяо Цзинжуй знал: если промолчит, Сяо Цзинжуй всё равно всё легко выяснит. – Если всё в порядке, поскорее отпусти его обратно. Согласно правилам дворца, людям со Скрытого двора запрещено ночевать вне его стен, – прямо сказал он.
– Как же ты вышел сегодня? – Сяо Цзинжуй знал о положении в Скрытом дворе. – Евнух отправил тебя с поручением? – подумав, тут же добавил он.
– Нет, сегодня я упросил его взять меня с собой, чтобы купить книги, – потупившись, пробормотал Тиншэн.
– Откуда у тебя деньги?
– Я ему дал, – откровенно сказал князь Цзин. – Если ты больше ничего не хочешь спросить, не затягивай. Время позднее, евнух уже давно вернулся. Его мать, наверняка, места себе не находит.
– Вы знаете его мать? – Сяо Цзинжуй понимал, что не должен задавать этот вопрос, но не мог удержаться. Законная супруга князя Цзина уже давно почила и сейчас у него было только две побочные жены, выбранные императором, и ни одной наложницы, чем он резко отличался от других сыновей императора, окружённых красавицами. Может статься, тому причиной привязанность к преступной рабыне. Если развить эту мысль, тогда ребёнок... На этой мысли Сяо Цзинжуй почувствовал, что из-за близости с Янь Юйцзинем его воображение опасно разыгралось, и насильно его успокоил. Он улыбнулся несколько смущённый.
Князь Цзин превосходил его годами, многое испытал в жизни и, к тому же, был умён. С первого взгляда поняв, куда завели Сяо Цзинжуя размышления, он и не намеревался прояснять возникшее недоразумение. О существовании Тиншэна он узнал случайно несколько лет назад. Тогда ребёнок даже на человека мало походил из-за перенесённых издевательств. Хотя он воспользовался своей властью, чтобы оградить мальчика от побоев, всё же не мог полностью взять того под своё покровительство. Он беспокоился всякий раз, когда покидал столицу. Уже прошло несколько дней с его возвращения, но он был занят передачей дел Военному ведомству и насилу нашёл время, чтобы проведать мальчика. От соседа Тиншэна он узнал, что тот попал в беду на улице. Порасспрашивав, князь Цзин ринулся на выручку, но к счастью ничего не случилось.
– Я поступил опрометчиво, ворвавшись в резиденцию хоу. В другой день я непременно приду принести свои извинения, – князь Цзин больше ничего не добавил. Встав, он со значением посмотрел на Тиншэна. – Уже поздно. Я откланиваюсь...
Не успел он договорить, как Мэй Чансу зашёлся в кашле. Он будто пытался подавить его, но кашлял только сильнее, словно его разрывало изнутри. На лбу проступили вены и крупные капли пота. Сяо Цзинжуй никогда прежде не видел, чтобы Мэй Чансу так кашлял. Побелев от испуга, он принялся усиленно хлопать того по спине и растирать грудь, но безуспешно. Он отёр ему пот полотенцем и, почувствовав обжигающий жар висков и ледянящий холод щёк, растерялся ещё больше и крикнул послать за лекарем. Фэйлю тоже бросился вперёд и обнял дрожащего Мэй Чансу. Словно напуганный ребёнок, он не мог произнести ни слова и только постанывал.
Мэй Чансу понемногу затих. Он отнял прикрывавший рот платок, на котором проступили следы крови, и тот час смял их внутрь. У Сяо Цзинжуя потяжелело на сердце, когда он их заметил, но не подал виду, а только прошептал на ухо Мэй Чансу:
– Брат Су, тебе нужно принять лекарство господина Сюня?
– Нет, – Мэй Чансу, изо всех сил старавшийся выровнять дыхание, послал улыбку Фэйлю. – Это всего лишь кашель. Фэйлю, не бойся. Вечером Фэйлю помнёт мне спину и брату Су полегчает.
Князь Цзин всё это время наблюдал со стороны. Нельзя было уйти, но и остаться тоже. Увидев, что Су Чжэ затих, он подошёл и степенно спросил:
– Господин Су болен?
Мэй Чансу медленно перевёл взгляд и нашёл Тиншэна, который оторопело смотрел на него широко раскрытыми глазами. Слегка улыбнулся и сделал знак рукой.
– Тиншэн, подойди.
Тиншэн глянул на князя Цзина, и хотя и недоумевая, подошёл к скамье.
– Тиншэн, хочешь, чтобы я обучил тебя чтению?
От изумления Тиншэн не знал, что ответить. Князь Цзин свёл брови.
– Господин Су, Тиншэн из Скрытого двора. Даже если по достижении возраста его отпустят, то отправят слугой в какую-нибудь областную управу.
– Я знаю, – вероятно, из-за слишком сильного кашля его глаза всё ещё были подёрнуты влагой, но от этого его взгляд казался ещё более накалённым. – Я спрашиваю только, согласен ты или нет.
Грудь Тиншэна судорожно вздымалась. Сам не зная почему, он чувствовал уверенность – это возможность. Он стиснул зубы, выпятил грудь и громко сказал, что согласен.
– Хорошо, – улыбка на бледном лице Мэй Чансу стала ярче. Он протянул руку и обхватил ладонь ребёнка. – Ступай пока. Я обязательно придумаю, как вызволить тебя.
Более всего обещание, данное Мэй Чансу, удивило князя Цзина, Сяо Цзинъяня. Он лучше Сяо Цзинжуя понимал положение мальчика и яснее осознавал, как сложно забрать того со Скрытого двора. Ведь все эти несколько лет он, будучи сыном императора, не смог добиться того, чтобы забрать Тиншэна к себе, как ни старался. Этот молодой мужчина всего лишь друг старшего сына хоу Нина. Даже если Сяо Цзинжуй окажет ему посильную помощь, она пропадёт втуне. Надежды Тиншэна в очередной раз будут обмануты.
– Господин Су, определённо, добрый и мягкий человек и не может смотреть на страдания ребёнка, – прохладно вымолвил князь Цзин. – Однако люди со Скрытного двора не могут покинуть его, не получив императорского помилования. Всё не так-то просто. Господин Су полагает, дело можно решить по одному слову хоу Нина?
– Я могу попросить отца обратиться к императору... – вставил Сяо Цзинжуй.
– Цзинжуй, – князь Цзин тут же его прервал. – Ты станешь просить хоу Нина встретиться с императором из-за какого-то раба со Скрытого двора? Не шути так.
– Но... – Сяо Цзинжуй хотел продолжить обсуждение, но Мэй Чансу тронул его за плечо и сказал:
– Цзинжуй, его высочество князь Цзин прав. Каждый человек на Скрытом дворе обвинён в каком-то преступлении. Это не так просто, как выкупить кого-то, кого ты, походя, пожалел на улице. Ни в коем случае не рассказывай об этом ни его сиятельству, ни кому-либо другому. Понимаешь?
– Тебе не нужна наша помощь? – удивился Сяо Цзинжуй. – Как же ты спасёшь его? Неужели попросишь наследника престола и князя Юя?
Брови князя Цзина взлетели, глаза сверкнули остро, словно лезвие клинка.
– Так господин Су состоит в хороших отношениях с наследным принцем и князем Юем. Как невнимательно с моей стороны! – холодно сказал он.
Мэй Чансу покосился на него и оставил без внимания. Всё так же мягко он обратился к Сяо Цзинжую:
– Цзинжуй, доверься мне. Мне удастся вызволить ребёнка, но только если никто не будет знать об этом. Чем выше положение человека, который обратиться с просьбой о помиловании провинившегося раба, тем больше сомнений будет у его величества. В противном случае его высочество князь Цзин уже давно бы спас его. Притворись, что ничего не знаешь, и больше не упоминай об этом деле. Обещаешь?
Сяо Цзинжуй оцепенело уставился на него. По-прежнему ничего не понимая, он всё же кивнул из уважения и доверия к брату Су.
В это время кто-то донёс снаружи:
– Старший молодой господин, его сиятельство вернулся.
Сердце Мэй Чансу дрогнуло и он воспользовался случаем сказать:
– Ступай, поприветствую его сиятельство. Не нужно оставаться со мной.
– Но твоё самочувствие...
– Не волнуйся. Ты ведь знаешь, я частенько кашляю. Пустяки. Его сиятельство вернулся в резиденцию. Как ты можешь не поприветствовать его? Если ради того, чтобы побыть со мной, ты позабудешь подобающие сыну приличия, его сиятельство непременно сочтёт, что я дурной друг, с которым нельзя водиться. Ступай.
Сяо Цзинжуй ответил согласием, встал и повернулся к князю Цзину.
– Ваше высочество, я провожу вас.
– Не согласится ли князь Цзин задержаться ненадолго? Я бы хотел спросить ещё кое-что... касаемо Тиншэна, – улыбаясь, сказал Мэй Чансу.
Взгляд князя Цзина вспыхнул. Он пока не разобрался в этом странном немощном молодом человеке, и хотел ещё понаблюдать. Он кивнул Сяо Цзинжую.
– Как тебе угодно. Господин Су ведёт себя столь необыкновенно, я бы тоже хотел сойтись с ним поближе.
– Раз так, я вас покину, – Сяо Цзинжуй предположил, что отец уже должен был пройти за вторые врата, и несколько заволновался. Торопливо откланявшись, он скорым шагом направился к главному дворику.
После ухода хозяина оставшиеся во дворе отнюдь не сразу завязали беседу. С крайне настороженным видом князь Цзин холодно разглядывал сидевшего на скамье под деревом человека. Мэй Чансу, напротив, держался непринуждённо. Он тихим голосом велел Фэйлю стать снаружи, выбрал книгу для Тиншэна и послал его читать в другой уголок двора. Лишь после этого он обратил свой взгляд на сына императора и слегка улыбнулся.
– Ваше высочество, даже если вы питаете неприязнь к вашему покорному слуге, ни к чему столь явно её показывать, – спокойно заговорил Мэй Чансу. – Сейчас, по крайне мере, у нас с вами общая цель – спасти Тиншэна.
– Именно это меня и удивляет, – взгляд князя Цзина преисполнился сомнением. – Зачем вам тратить силы на спасение Тиншэна? Неужели только из сочувствия?
– Конечно, не только, – Мэй Чансу поглядел в угол на худенькую тень мальчика, с головой погрузившегося в книгу. Взгляд его был ласков. – У него прекрасные задатки, я хочу принять его в ученики.
Князь Цзин фыркнул в нос.
– По всей Поднебесной можно встретить детей одарённее, чем он. Учитывая друзей господина – сыновей хоу Нина, наследника престола и князя Юя, он может заполучить сколь угодно способного ученика.
– Тогда отчего ваше высочество так защищает Тиншэна? Ради ничтожного раба почтенный сын императора врывается в благоденствующую резиденцию хоу Нина. Пожалуй, ведь не только из сочувствия?
– Мне нравиться мать Тиншэна. Любишь дом, люби и ворон на его крыше, – легкомысленно сказал князь Цзин.
– Насчёт ворон вы не согали, однако причина отнюдь не в его матери, – Мэй Чансу слегка прикрыл глаза, его лицо, словно маска, ничего не выражало. – А в его отце.
Князь Цзин вздрогнул всем телом. Помимо воли мышцы на лице напряглись, а руки, опущенные по бокам, сжались в кулаки, как будто в попытке удержаться от какого-нибудь опрометчивого поступка.
– Дело, вероятно, в нашей с Цзинжуем разнице в возрасте. Я всё понял, едва увидев ваше беспокойство о Тиншэне. Он же был тогда ещё ребёнком, которого занимала одна учёба. Те события слишком далеки от него, – Мэй Чансу смотрел на него невидящим взглядом, на его лице расцвела лёгкая улыбка человека, много испытавшего. – Тиншэну одиннадцать, он родился на Скрытном дворе. Чей он посмертный ребёнок? Судя по срокам, самым подходящим является именно тот человек. Вы всё время следовали за ним и, должны быть, сильно к нему привязаны.
Взгляд Сяо Цзинъянь разил, словно ледяные иглы, в голосе не было ни следа тепла.
– Как вы можете знать об этом? Кто вы такой, в конце концов?
– Наследник престола и князь Юй мне не друзья. Они всего лишь хотят привлечь меня, – Мэй Чансу оставил вопрос без ответа, а только как будто посмеивался над собой. – Вы знаете, как меня оценил архив Ланъя? «Гений, Цилиню подобный. Получив его, получишь весь мир». Как бы я удостоился такой оценки, если бы не знал даже о столь крупном событии в жизни сыновей императора?
– Вы намеренно собираете такого рода тайны и сведения как средства для своих грядущих действий?
– Верно, – быстро ответил Мэй Чансу. – Что плохого в том, чтобы быть цилинем? Получить доверие, отличиться в начинаниях. Может, даже удостоюсь погребения в Храме императорских предков и оставлю после себя добрую славу.
Глаза князя Цзина стали отстранёнными, голос похолодел.
– В таком случае, кого же вы хотите выбрать: наследника престола или князя Юя?
Мэй Чансу слегка запрокинул голову, сквозь уже поредевшие ветви его взгляд обратился к голубому небу. Он долго вглядывался и, наконец, медленно вновь посмотрел на князя Цзина.
– Я хочу выбрать вас, князь Цзин.
– Меня? – Князь Цзин расхохотался в небо, однако в глазах его была скорбь. – Вы очень плохо осведомлены. Моя мать всего лишь наложница, у неё нет влиятельной родни. Мне тридцать один год, а мне до сих пор не пожаловали титул князя крови. Я знаюсь лишь с неотёсанными вояками. У меня нет никаких связей в трёх надзорах и шести ведомствах двора. Выбрав меня, чего вы добьётесь?
– Я знаю, что положение вашего высочества незавидно. Но у меня нет выбора.
– Что сие означает? Наследник престола и князь Юй оба располагают наибольшей властью. Никого не удивит, если один из них завладеет троном.
– Именно оттого, что это никто не удивит, я не хочу выбирать ни одного из них. Если своими силами смогу возвести на престол того, о ком никто и не думал, разве не покажу тем самым своё умение?
Князь Цзин проникновенно взглянул на Мэй Чансу, недоумевая, шутит тот или говорит взаправду.
– Ваше высочество, скажите откровенно, – Мэй Чансу твёрдо встретил его взгляд с таким выражением, словно был демоном, влекущим человека к падению. – Неужели вам совсем не хочется стать императором?
Сердце Сяо Цзинъяня встрепенулось, он тайком стиснул зубы. Было бы ложью утверждать, что, будучи сыном императора, он никогда не вожделел престола. Но и нельзя было сказать, будто он только и думал об этом и дошёл до такой крайности, когда бы стремление занять трон составило важнейшую цель его жизни. Однако, если бы можно было преградить дорогу к трону наследнику престола и князю Юю, он был готов заплатить любую цену.
– Если спасу Тиншэна, считайте это моим приветственным подарком вашему высочеству при поступлении на службу, – взгляд Мэй Чансу был равнодушен, но от сказанного им сердце князя Цзина словно перекрутило. – Старший сын императора был вашим чтимым братом. Ведь вызволить его единственного сына со Скрытого двора – ваше заветное желание?
По лицу князя Цзина пробежала дрожь, он отчётливо спросил:
– Вам это действительно под силу?
– Да.
– Однако мне совсем не нравятся люди, подобные вам. Те, кто просчитывает каждый шаг. Допустим, даже если вы поможете мне взойти на престол, всё равно не добьётесь от меня особого расположения. Неужели вас это не волнует?
– Раз уж я столь расчётлив, то будет и возможность обсудить условия с вашим высочеством, – Мэй Чансу улыбался, от него исходило ощущение чистоты и свежести, что совсем не вязалось с мрачностью его слов. – Вы ведь не из тех людей, кто убьёт заслуженного сановника? Данное описание больше подошло бы наследнику престола и князю Юю.
Князь Цзин сжал губы и призадумался. Этот Су Чжэ вёл немыслимые речи, но лицо его было совершенно серьёзно. Скажем, тот обманывает его, но он не видит никакой причины для обмана. К тому же, ни наследник престола, ни князь Юй никогда не воспринимали остальных братьев как соперников, о чьём устранении стоило бы побеспокоиться. Они бы не подослали к нему кого-то столь одарённого, чтобы выведать его намерения. Что же ему нужно? Он действительно лишь выбирает того, кого бы ему захотелось поддержать?
– Вашему высочеству лучше думать побыстрее. Тиншэн должен вернуться до темноты, – размеренно подогнал его Мэй Чансу.
Наконец князь Цзин скрипнул зубами и решился.
– Хорошо, если вы действительно сможете отлучить наследника и князя Юя от престола, я буду вам содействовать.
– Такой решимости недостаточно. Вы должны сделать императорский престол целью, которой вам нужно добиться во что бы то ни стало, – голос Мэй Чансу был словно лёд. – Насколько сильны наследник престола и князь Юй? Если они проиграют, преуспеть должен другой человек. Кто может им быть, кроме вас? Среди ныне живущих сыновей императора третий изувечен, пятый труслив, девятый принц ещё юн. Я уже сказал: ваши обстоятельства незавидны, но у меня нет другого выбора.
– Вы и впрямь говорите без обиняков, – в глазах князя Цзин сверкнуло любопытство. – Поскольку вы ищете моего покровительства, не боитесь оскорбить меня своими речами?
– Вам по нраву выслушивать одни любезности? – в голосе Мэй Чансу явственно звучала усталость, он откинулся в кресле, глаза слипались. – Прошу ваше высочество не волноваться. Самое большее через десять дней после состязания женихов княжны Нихуан я вытащу Тиншэна. Теперь, прошу простить, но не могу вас проводить.
Договорив, он попросту сомкнул глаза, как будто уснул. Князь Цзин не обратил никакого внимания на его столь неучтивое поведение. Он бросил взгляд на Мэй Чансу, но ничего не сказал. Встав и подозвав Тиншена, он взял свёрток с книгами и, не скрываясь, покинул Снежный павильон.
Комментариев нет:
Отправить комментарий